Новый Мир ( № 2 2000)

Секретарь–референт вернулся, взяв на изготовку блокнот и ручку. Владимир Иванович приветливо улыбнулся, вытащил из ящика и положил на стол листок с напечатанным текстом и журнал “Экспресс” — грязный, замусоленный, тот самый. Прибыловский увидел его и побледнел. Обложка журнала была разделена надвое жирной красной чертой, и на одной ее половине была запечатлена скульптура Шадра “Булыжник — орудие пролетариата”, на другой — голый по пояс Печенкин с булыжником в руках. Вероятно, редакция поместила рядом два этих изображения, рассчитывая на идентичность композиций и схожесть фактур, и, надо сказать, верно рассчитывала: каменный пролетарий и живой капиталист были здорово похожи.

Печенкин смущенно улыбнулся и, протянув журнал секретарю–референту, попросил:

— Переведи ты мне, дураку безъязыкому, что там твой друг написал. Да ты сядь, в ногах правды нет.

Прибыловский взял журнал, но не сел.

— “Булыжник. Русский пролетарий передал свое оружие „новым русским””, — прочитал секретарь–референт крупно написанное на обложке.

Журнал в его руках дрожал, но Печенкин этого, кажется, не замечал.

— А дальше — там, посередке? — подсказал он.

Прибыловский торопливо зашуршал слипшимися страницами.

— И погромче, — попросил Печенкин, приготовляясь слушать.

— “Полтора столетия назад, — громко начал Прибыловский, но дальше голос у него сел, так что Печенкину, чтобы лучше слышать, пришлось даже оттопырить ухо, — наш великий соотечественник Александр Дюма побывал в России и написал о своем путешествии книгу, которая и по сей день в этой стране почти неизвестна. Наши далекие предки ехали в Россию, чтобы увидеть там белых медведей. Сегодня мы едем туда, чтобы увидеть „новых русских”. Недавно я вернулся из России. Мне повезло. Я увидел там одного „нового русского”. Он...” — Прибыловский запнулся.

— Ага–ага, — подбодрил Печенкин, подаваясь вперед.

— “Он... ужасен, — продолжил секретарь еле слышно. — Он носит под пиджаком двадцатизарядную „беретту” и ест рыбу руками, вытирая их время от времени о ковер, на котором возлежит во время трапезы”.

Печенкин смущенно улыбнулся и попытался деликатно вступить с автором статьи в полемику:

— Все правильно... Не умею я есть рыбу ножом и вилкой. Да и не– вкусно так... А он ел! И что получилось? Да если бы я свою грязную лапу в его чистую пасть не засунул... Читай дальше, ага...

Прибыловский криво улыбнулся: