Новый Мир ( № 2 2003)

Но “недетские” вопросы показались детскими, когда Митя спросил: “Что значит „Душу мне развеять от тоски”?” Бабушка смешалась, отмахнулась, то ли побоявшись внятных слов не найти, то ли себя испугавшись, и, вдруг поняв, что пора, однажды летом пустила по Митиной душе Чехова и Толстого, читая вслух “Войну и мир” и пробивая в ней себе дорогу, как пехоте.

Митя поражался ее способности жить чужим. Она так верила в существование князя Андрея, княжны Марьи, что ее участие становилось едва не солью книги. При словах “князь Андрей умер” голос ее дрожал, с Долоховым Митя подозревал какой-то гимназический роман, а с Кутузовым была просто беда. Судила она так же строго, как и любила, и было обидно за толстовских слабачков и посредственностей, тем более что гусар Ростов Мите нравился гораздо больше размазни Пьера.

Митина семья долго жила без телевизора. “Только глаза портить”, — фыркала бабушка, гордясь, что Митя узнал “Войну и мир” до появления кинофильма. Они жарко обсуждали,такойПьер в фильме или нетакой,а в Дальнем оказалось, что Элен нетакаядаже у Толстого, ее прозеванная черноглазость была как удар.

Сколько в бабушкиномтакой — не такойбыло страха за свою любовь, сколько ревности, стыда перед Толстым, что кто-то нетонкий прикоснется к родному, увидит проще, грубее. Отцу же, который сам не описывал внешность героев, нравилось, что каждый по-своему представляет Наташу и Долохова, потому что, как убеждал он бабушку, чем толще слой образов, тем спокойней за Толстого и ясно, что все хоть и представляют героев по-разному, а любят за одно.