Новый Мир ( № 2 2007)

Сборник пьес Елены Исаевой “Лифт как место для знакомства” — не ведро, а целый водопад любви, неиссякаемый и щедрый источник добрых чувств. Для “новой драмы”, имеющей устойчивую репутацию рассерженного и зачастую — безжалостного искусства, такая настроенность на душевную терапию, пожалуй, может показаться чрезмерной. Но только для наблюдателя внешнего и холодного, не включенного в театральный “новодрамовский” процесс. В среде драматургов, объединенных словом “Любимовка”, Исаева столь же органична, как лирический мотив в саундтреке к лихо закрученному триллеру. Не случайно, что в серии книг, получившей в издательстве “Эксмо” технологически точное название “Иной формат”, пьесы Исаевой соседствуют с драматургией других лидеров “новой драмы”, среди которых — заклинатель времени Михаил Угаров, визионер Максим Курочкин, метафизики быта Дурненковы, Слава и Миша, и филологи-хулиганы Пресняковы, Олег и Владимир.

В чем “иноформатность”, необычность драматурга Исаевой? Из всего возможного пасьянса отношений между мужчинами и женщинами она выбирает только одну комбинацию под названием “любит — не любит”. Для изощренного в своем недоверии к простоте современного мира, казалось бы, слишком очевидная схема. Но то, что у других выглядело бы банальностью, Исаева безо всяких усилий превращает в притчу или в страницы интимного дневника.

Меняются картинки-воспоминания в пьесе “Про мою маму и про меня”.

Поглощены воспитанием чувств герои “Третьеклассника Алеши”.

В безупречно гармоничный, пусть и неизменно окрашенный грустью мир женского ожидания в пьесе “Лифт как место для знакомства” врывается обезображивающее его насилие.

Проживают сценарии будущих драм четверо друзей-врагов из “Абрикосового рая”.

Даже в “Dос.торе”, кажется, единственной пьесе в сборнике, где социальное заметно теснит уютно-домашнее начало исаевских пьес, возникает эта тема — теплота живой жизни, которую нужно зашить по разрыву, прооперировать, спасти. Ради чего? Через год вчерашний чудом (а больше — усилиями врача) выживший пациент возьмет кирпич и проломит череп опостылевшей жене. Но, как говорит Хирург, alter ego не только того провинциального врача, что рассказал Исаевой все эти истории, но и самого автора: “Я вижу только рану — субстрат, с которым работаю”.