Новый Мир ( № 2 2011)

Я перевел глаза на друга. Друг опрокинул стопку, вытер губы кулаком, размашисто, как будто репетирует зубодробительный удар. Если я сейчас отвечу ей вниманием и мы переспим у Андрея в холостяцкой квартире, где недавно звенели голоса его жены и дочки, будет в этом какая-то теплая и мутная тупейшая подлость. Другу она нужнее — вот!

— А Андерсен тебе нравится? — протянула Юля тоном просительницы.

—Спроси-ка у Андрюхи. — Я резко встал из-за стола и пошел в туалет.

Когда я вернулся, у них был вид довольный и растерянный, словно они только что поцеловались. Друг — красноватое лицо, расстегнутая на три пуговицы рубаха — обнимал зарозовевшую сказочницу и бормотал о чем-то негромко, она хихикала, слегка отстранялась и сразу же двигалась обратно. На меня она не смотрела. Секундно выстрелила зеленоватым глазом — пулей презрения — и опять захихикала, повторяя: “Да?”, “Правда?”, “Что ты говоришь…”. Резкая перемена, случившаяся с ней, пока я был в туалете, меня несколько уязвила.

— Юля, а помнишь у Андерсена, — сказал я игриво, — “Девочку, наступившую на хлеб”?

Она продолжала внимать моему другу, точно бы другие звуки для нее исчезли.

— Юля-а! — повысил я голос.

— Нет, — бросила она зло.

— Что — нет?

— Чо надо. Слушай, отвянь.

Андрей, блаженно ухмыляясь, сжимал ее все решительнее.

“Гопница. Сучара”, — пробормотал я в рюмку и опорожнил залпом.

— Юлек, ты что же, обиделась?

— Не ревнуй, братуха. — Эдик нагнулся ко мне через стол. — Пускай воркуют, блин. — Он понизил голос: — Андрюхе щас тяжело, у тебя в Москве этих баб залейся, а у нас…

— У нас город маленький, — сказал в тон Андрей о чем-то своем, Юля хихикнула, и Эдик, заржав, окинул меня задорным взглядом:

— Во!

— Ой. — Андрей посуровел, извлек руку, лежавшую между диваном и девушкой, и начал вставать: — Борис Степанович…

Вытянутый человек в сером костюме осклабился, внимательно и близоруко разглядывая стол, и спросил треснутым голосом:

— Празднуем, молодежь?

Они обнялись с Андреем. Друг распахнул объятия и бросился на пиджак — как в море. Со стороны пиджака заработала желтая узкая кисть, которая похлопывала Андрея по спине. Затем желтая кисть была протянута мне, и треснутый голос сказал:

— Очень-очень рад знакомству. Я начальник Андрюши. Много о вас слышал.

Эдик при виде нового персонажа замкнулся. Может быть, сквозь растущее опьянение просек, что не стоит буянить при шефе друга.

— Ладно, почапаю! Доча плачет. Без папки не засыпает. — Он уронил на стол купюру и пошел, качаясь.

— Ленин, — вздохнул Андрей, и Юля хихикнула.