Новый Мир ( № 2 2012)

Противно, смешно… Да ведь и я годами оплевывал недоступный мне виноград. Я тоже не хотел мириться с ординарной судьбой. Бедное дитя! Да люди хотят читать и узнаватьтолько про самих себя!А если тебе ни до кого нет дела, они не обратят на тебя внимания, хоть ты вывернись наизнанку, хоть озолотись, хоть сожги себя на площади, хоть плюйся, хоть обливайся помоями. У них всегда один вопрос: для кого ты это делаешь? Для нас или для себя? Если для себя, сам себе и рукоплещи, сам себя оплакивай или оплевывай, а у нас и без тебя забот выше крыши. Мне ли не знать, что отверженцу всегда кажется, будто он последний человек среди свиных рыл. Но если так и не поймешь, что все люди — люди, что все мечтают, все страдают, все хотят быть красивыми, честными, любимыми, — если этого не поймешь, то и не сумеешь оставить след в их душах. А значит, и на земле. Папа Лев Семенович не объяснил своему любимчику, что человек может хоть на минутку, хоть на часок забыть о своей мизерности и мимолетности, только сливаясь с чем-то более долговечным, чем он сам?..

Льва Семеновича река времен еще не потопила в пропасти забвенья, — правда, поминали его только на пару с кем-то — то с Тевосяном, то с Малышевым, то с Завенягиным, то с Шахуриным, то с Лавочкиным, то с Зальцманом, то с Котиным, то с Кошкиным, то с Музруковым. Кто и сам-то едва-едва балансировал над пропастью.Не помнят тех, кто был прежде, и не будут помнить тех, кто еще придет. Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению.

 

Вика, Вика, Вика, Вика, Вика, Вика… Это и есть самое невыносимое — нет им воздаяния.Никакмне ей не поведать, что теперь я думаю о ней неотступно и нарастающую боль удается заглушить только каким-нибудь неотложным делом. А меня угораздило остаться под старость лет без собственного дела. Из Большого меня выкинули, а теория малых дел не могла укрыть меня от ужаса нашей мизерности. А теперь и поиск потомков злосчастного злодея Волчека исчерпан: всю работу, о которой просил меня отец, они сделали сами — кто забыл, кто сочинил воодушевляющую ложь. Река времен в помощниках не нуждается.