Новый Мир ( № 2 2013)

Потом шел семь километров пешком до деревни и еще добавлял из горлышка. Вечерело быстро, дорога была толсто укрыта пушистым снегом, и их утренних следов не угадать было. Хорошо, думал Вася, этот снежок за меня — теперь у Севкиного дома никаких следов не разберешь! Снег то прекращался, то снова завешивал тюлем сереющее уже небо. Вася останавливался, смотрел, выпивший и чувствительный, как тихие стаи уставших снежинок медленно опускаются в прогал лесной дороги. На ольшины, дугами согнутые под тяжестью снежных шапок, на сосны, которым эти шапки очень даже подходили. Мороз заворачивал.

Отпирая хату, увидел, что метла стоит не на своем месте. Пьяный-пьяный, а спустился с крыльца посмотреть — кто это тут был, чего мёл? Так и дошел до шифера — у него все время предчувствие было. Один сломанный лист прислонен к стене дома. Самой кучи не было. Он закрутил головой, зачем-то полез по сугробу дальше за дом… Не было! Только этот, косо, поперек сломанный лист.

Сердце у Васи оборвалось, потом застучало так, что в висках зашумело. Он сжал зубы и двинулся решительно к калитке, но, открыв уже ее, остановился. Шапку сдвинул на затылок. Нехорошо! Ой, Ваня, нехорошо! Про Ивана он сразу понял, кому еще-то? Он вдруг уткнулся под ноги и стал внимательно изучать следы. Если Иван — следы трактора будут… Та-ак… Не видно было, сумерки зимние совсем загустели. Вася сбегал за фонариком, ходил, светил. Никаких, так, чтобы понятно было, следов не было — все уже было под снегом, каким он любовался. Какой вроде бы был за него…

Вася зашел в хату, взял оставшиеся полбутылки для начала разговора, но вдруг задумался: получается, если это он стащил, он моей же водкой и обмывать будет? Сел. Налил немного в стакан. Замер над ним. Потом, вспомнив о пропаже, затряс в обиде головой и выпил. Встал и пошел к Ивану.

Вася до сорока пяти проработал инженером по технике безопасности на небольшой фабрике в столице, потом оформил какими-то хитростями инвалидность и уехал в деревню. В городе остались у него жена и двое детей, но они не ездили, и их никто не видел. Вася к ним тоже не ездил и жил сам по себе. Жил, кстати, только на пенсию. Огород сажал, одежду латал-перелатывал — кто его в деревне видит, — а всякое свободное время шел в лес, на речку или на озеро и обязательно, у него такое правило было, приносил что-нибудь себе во двор. Рыбы, грибов-ягоды, коряжку для ручки… чего-ничего, а пустой не приходил.