Новый Мир ( № 3 2006)

“Так, словно бы „рифмуя” этапы своего творческого процесса с действиями упомянутого Гоголем инфернального изгоя, Бондаренко, точно разбросанные по ярмарке рукава и карманы порубленной чертовой свитки, собирает рассеянные по миру и времени биографии (и разговоры) ярчайших личностей русской истории конца XX — начала XXI столетия и соединяет их в некую единую Империю Русского Духа и Слова. Это очень хорошо прослеживается по принципам формирования редакционного портфеля возглавляемой им газеты „День литературы”, подгребающей под свою крышу все, что представляется ему подходящим для выстраивания собственной концепции, но особенно отчетливо это видно на примере его книг „Дети 1937 года”, „Пламенные реакционеры. Три лика русского патриотизма”, „Серебряный век простонародья” и „Последние поэты империи”. <…> Но Бондаренко не был бы Бондаренко, если бы не умел отбросить в сторону видимый невооруженным глазом антагонизм западников и славянофилов, модернистов и традиционалистов, космополитов и патриотов и, стянув ремнями своей любви этот собранный им воедино сноп имен, преподнести его читателю как некое неразделимое поэтическое чудо”.

См. также:Валентин Курбатов,“Последняя глава” — “Литературная Россия”, 2005, № 49, 9 декабря.

Николай Переяслов. Латентный постмодернизм Юрия Кузнецова. — “Вертикаль. ХХІ век”. Литературно-художественный журнал. Нижний Новгород, 2005, выпуск четырнадцатый.

“По сути дела, если бы не этот вот „вопль чужого бытия” — то есть не проступающие сквозь строки стихотворений Юрия Кузнецова тени майора Ковалева, Вия, Гоголя и вообще всей отечественной и мировой культуры, то кому были бы нужны его полувразумительные сны о носах и ноздрях? Только звучащее в его поэзии эхо великих предшественников и их не менее великих персонажей придает ей ту глубину, без которой большинство его стихотворений на аналогичные темы имело бы не больше ценности, чем сочинения небезызвестного Ляписа-Трубецкого о Гавриле. Похоже, что Кузнецов и сам очень хорошо чувствовал это на интуитивном уровне <…>”.