Новый Мир ( № 3 2006)

— Ты говоришь о себе, — взвился Кирилл. — Роза умна и красива.

Певца удивила перемена. За одну секунду благовоспитанный юноша превратился в исхлестанного болью и злобой быка.

— Но ее сестра живет с бандитом, разве не так? У него проблемы, его ищут. Роза тянула из сестры деньги, как пылесос, а теперь…

— Э-э, я чего-то не понимаю… — протянул певец, но Саша вдруг вскочила со стула.

— Мне надо… Я обещала маме…

И она скрылась за дверью, на ходу натягивая плащ. И что самое удивительное, Кирилл бросился за ней. Через пять минут он вернулся, держась за голову, и свалился на стул.

— Если правда то, что сказала эта серая мисс… Эта сплетница, неумеха, сто рублей убытку…

Певец почувствовал раздражение, оттого что перед ним сидел раб. Роза, изломанная болезнью, служила только болезни, Кирилл служил Розе, и цепь эту следовало порвать, просто потому, что оба уже вступили на скользкий путь.

— Она не серая мисс… Но и не тигрица, — произнес певец. — Роза тебя съест и не подавится. А я, пожалуй, посторонюсь. Симбиоза в природе не существует, мне один биолог сказал. Есть только взаимное пожирание. Чтобы ты не обольщался, верни деньги на фирму. Когда ты увидишь, как сложно тебе расстаться с квартирой отца и как легко это сделает Роза, ты поймешь, насколько дорога человеческая жизнь. Гораздо дороже квартиры.

Кирилл расстегнул плащ и заказал себе вина.

— Я не могу сейчас. Я заплатил издательству, чтобы напечатать рукопись.

Кирилл заговорил об отце. Рукописи его оказались беспомощны, как ябеда мальчика. Словно зрелость отказала писателю там, где он был искренен. Поневоле задумаешься о смысле режима. Официальная культура стала родиной, матерью, мундиром, котурном — всем, что требовалось для достойного мужского письма. Без нее он барахтался распеленутым младенцем, а жалобы на благодетеля напоминали ябеды ребенка.

И все-таки Кирилл решил это напечатать. Пусть, думал певец. Он не может смириться с тем, что любой убирается восвояси вместе со своим отрезком сантиметровой ленты, и потому предан легендам былых времен. Никто не хочет видеть, как сметается жизнь, даже на чужом примере. Отличный художник погибает в расцвете лет, а прелестная женщина любит картины покойника. Он сам готов вернуть семью, не заметив прошедших десяти лет, и если бы не Саша, сделал бы это. Грубо говоря, мир неизменен.

Когда певец подъезжал к дому, зазвонил мобильник.

— Ты прочитал бондаренковские записки? — спросил Сашин голос. — Ну, в той папке? Нет еще? Прочти!