Новый Мир ( № 3 2007)

Переписка Лидии Чуковской и Виктора Жирмунского восходит к тем четырем годам (1966 — 1970), когда шла борьба за объединение разрозненного ахматовского наследия, с одной стороны, и готовилось посмертное издание “Стихов и прозы” А. А. — с другой. Поразительные портреты (и автопортреты) проступают в этой сугубо “технологической” переписке, где речь идет исключительно об архивных находках и вариантах текстов. Ни Л. Ч., ни В. Ж., естественно, еще не знают, что оба — в разное время — будут отлучены от публичного выхода своей работы к читателю. “Корреспонденты не состязаются и ревнуют (что слишком давно и прочно вошло в наш обычай, искорежив дарования многих филологов и нанеся существенный ущерб едва ли не всем классикам, особенно ХХ века), — пишет в своем отклике на книгу Андрей Немзер, — но щедро делятся своими открытиями”. За этой простой и понятной фразой — более ста страниц почти художественного сюжета, где слово “щедрость” действительно ключевое и многозначительное.

Переписка вошла в сборник не полностью, и дело не только в том, что многие письма Жирмунского до сих пор не найдены. Просто эходеликатнойтемы наследия никуда не делось. Внимательный читатель, думаю, соотнесет факт публикации в настоящем сборнике фрагментов воспоминаний И. Н. Пуниной (а также разнообразное участие в книге А. Г. Каминской) и выход в первом номере — не питерского, а московского — журнала “Знамя” за текущий год тех писем Жирмунского и Чуковской, которых недостает в книге “Я всем прощение дарую…”.

Но ведь когда-нибудь обе эти публикации будут неизбежно сведены воедино1. А пока, извините, вынимайте из журнала и вкладывайте в книжку — так, что ли?

 

Евгений Ефимов. Сумбур вокруг “Сумбура” и одного “маленького журналиста”. М., “Флинта”, 2006, 96 стр., с ил.

Мои отношения с этим изданием складывались неравномерно: поначалу я пребывал в недоумении — что заставило исследователя так долго и пристально вглядываться в малозначительную и, как мне самому долгое время казалось, монструозную фигуру партийного публициста Давида Заславского (как и раньше подозревали многие — автора печально известной статьи об опере Шостаковича “Леди Макбет Мценского уезда”)? Затем постепенно понял: главным образом это — бессмертный феномен, кем-то удачно названный “мифологией в свою пользу”. “В пользу”, например, по мнению Ефимова, популярного историка-музыковеда Соломона Волкова, также оказавшегося одним из героев книги.