Новый Мир ( № 3 2008)

Я даже перепугался — тогда на такой кружочек можно было год снимать квартиру — если это не был новодел семьдесят пятого года. Эти новоделы были тоже дороги — их раньше продавали за доллары иностранцам и вот только сейчас выпустили в свободный полет.

— Не пугайся, — сказал он. — Видишь гурт? Он почти в два раза толще — так они добирали вес. Так что это подделка, не платежное средство, а так — тебе для памяти. Но это “настоящий” фальшак, оттуда, из двадцатых.

Потом он исчез. Его не застрелили, как это было в моде, не взорвали — он просто исчез. К нашим общим знакомым приходили скучные люди в галстуках, расспрашивали, да так и недорасспросили.

Я тогда жил в иностранном городе К. и узнал об этом с запозданием.

Но я-то знаю, что с ним случилось. Услышав, как недобрые люди ломятся ему в дверь, он сорвал картину со стены своего кабинета, будто испуганный Буратино, и вошел в потайную дверцу. Стена сомкнулась за его круглой спиной. И вот он до сих пор сидит там, как настоятели Софийского храма. Перебирает свои сокровища, с лупой изучает квитанции и боны. А если прижать ухо к стене, то можно услышать, как струятся между пальцами червонцы — шадровский сеятель машет рукой, котомка трясется. Картина на самом деле — окно в славный мир двадцать второго года. Мой друг лежит на поле, занятый нетрудовыми размышлениями. Чадит труба на заднике, и разъединенные пролетарии всех стран соединились.

Рукопись в прибое

Кабанов Александр Михайлович родился в 1968 году в Херсоне. Окончил Киевский государственный университет им. Т. Г. Шевченко. Автор пяти поэтических книг. Главный редактор журнала “Шо” (Киев); живет в Киеве.

*     *

 *

как его звать не помню варварский грязный город

он посылал на приступ армии саранчи

семь водяных драконов неисчислимый голод

помню что на подушке вынес ему ключи

город в меня ввалился с грохотом колесницы

пьяные пехотинцы лучники трубачи

помню в котле варился помню клевали птицы

этот бульон из крови копоти и мочи

город меня разрушил город меня отстроил

местной библиотекой вырвали мне язык

город когда-то звали Ольвия или Троя

Санкт-Петербург Неаполь станция Кагарлык

там где мосты играют на подкидного в спички

город где с женским полом путают потолки

на запасной подушке вынес ему отмычки

все мое тело нынче сейфовые замки

и заключив в кавычки город меня оставил

можно любую дату вписывать между строк

кто-то сказал что вера это любовь без правил

видимо провокатор или Илья-пророк

а на душе потемки чище помпейской сажи

за колбасою конской очередь буквой “г”