Новый Мир ( № 3 2011)

«Как в лучших песнях слова играют очень второстепенную роль, не говоря уже о смысле, так и в красивых романах сюжет, событие, идея не должны быть первостепенными. Поэтому лучший роман тот, в котором не то что ничего не происходит, что-нибудь да происходит всегда, только, может, ни к чему не ведет, то есть действие смысла как такового не имеет, не несет в себе морали и даже не намекает на тайну бытия... Все начинается с какой-нибудь нелепости и тем же заканчивается, а между этими двумя условными событиями нет ничего, кроме облачка, похожего на мешок с мишурой и конфетти, которое по прочтении в душе оставляет ощущение легкой грусти от того, что праздник закончился. Роман такая универсальная форма, вроде бесконечно гибкой вещи, его можно гнуть как угодно, и совсем не обязательно при этом быть последовательным. По кругу могут разыгрываться одни и те же сцены, без конца. Главное, делать это умеючи. Вот как у Стерна, например».

Андрей Иванов — лауреат ежегодной премии Капитала культуры Эстонии (2010) и финалист «Русского Букера» 2010 года.

 

Из Библиотечного института — в «Новый мир».«Взрослые люди». Беседа с Ириной Роднянской. Беседовала Любовь Борусяк. — «ПОЛИТ.РУ», 2010, 1 декабря.

«Ирина Роднянская:…Когда я после института по распределению поехала в Сибирь, в Сталинск, — тогда он еще не был переименован в Новокузнецк, — я, вооружившись книжкой Заболоцкого, которая успела выйти при его жизни в 1957 году, и переписанными мной от руки „Столбцами”, написала о нем статью. Ее в 1958 году напечатали в „Вопросах литературы”, но эту статью мне стыдно вспомнить.

Л. Б.:Почему?

И. Р.:Потому что я его упрекала за старое. Я еще не понимала стилистики „Столбцов”. К тому же у меня еще было стандартное материалистическое мировоззрение; я нахваливала его поздние стихи, исходя именно из него. А оно, это мировоззрение, вскоре у меня переменилось. Где-то у меня валяется этот номер „Вопросов литературы”, но я эту статью никогда не включаю в свои сборники.

Л. Б.:А Заболоцкий успел прочесть?

И. Р.:К счастью, нет. К счастью — потому, что здесь главный ужас заключался в моей бестактности, которую мне потом объяснили. Я же ничего не знала про судьбу его друзей ОБЭРИУтов. Я противопоставила его стихотворение „Прощание с друзьями” стихам Слуцкого „Давайте после драки помашем кулаками…”, противопоставила назидательно, в пользу Слуцкого. А мне сказали: „Ведь это же он прощался с Хармсом, с Введенским, которые погибли. Что же ты сделала?!”».