Новый Мир ( № 3 2013)

На следующий день они отправились в Наполеоновские сады, очень похожие на многое, прежде виденное Тимофеем: на классицистские парки Санкт-Петербурга, на Люксембургский сад в Париже, на мадридский Парке дель Ретиро...

Тут и там стояли, будто оплавленные, скульптуры из песчаника: натягивающий выщербленной правой рукой набедренную ткань на мужеское достоинство курчавый безносый юноша (Эрот?), лишённый правой руки бородатый Геракл-Сократ, словно намеревавшийся этой рукой с зажатой в ней дубиной жахнуть по невидимым противникам. Шелестели выгоравшие листья лип, вечнозелёных лавра и бересклета. По-прежнему ярко блестели устойчивые к иссушавшему жару кроны каркасов — простого и южного, того самого, цветы которого именовались Лотосом у Гомера:

...Лишь только

сладко-медвяного лотоса каждый отведал, мгновенно

всё позабыл и, утратив желанье назад возвратиться,

вдруг захотел в стороне лотофагов остаться, чтоб вкусный

лотос сбирать, навсегда от своей отказавшись отчизны, —

жаловался на своих переменчивых спутников Одиссей. Кое-где цвёл шиповник.

Тимофей, в юности раздумывавший над тем, не стать ли ему биологом, и сохранивший кое-какие познания по части флоры и фауны, с интересом отмечал про себя чешуекрылых, порхавших между густыми кустарниками, деревьями и скульптурами:

сонных листовидных носаток, серых, с розовыми и голубыми

пятнышками,

действительно похожих, когда,

сложив створки, они прикреплялись к высоким веткам каркаса, —

на иссохшие его листья;

потом среди травяных стеблей — пятнистых червонцев,

пламенно-красных и тёмно-коричневых

с тёмными пятнами и тёмным же ободом крохотных крыльев;

и ещё отливавших уже неземною голубизной, яркой и в ослепляющем

солнце,

крошечных голубянок-икаров; наконец, — вровень скульптурам —

целый веер летуний:

шафрановых с чёрной каймой на верхних крыльях желтушек,

жёлто-чёрных, прекрасных размахом крыл и полётом,

только что вылупившихся из куколок молодых махаонов,

пылающе-красных — с коричневатым и бурым отливом — бабочек

павлиний глаз;

коричневых в центре тельца и крыльев, с расходящимся красным

кругом

и чёрно-синими навершьями крыл бабочек-адмиралов;

и, наконец, кирпично-красных и чёрных одновременно,

с крохотными белыми пятнышками в навершиях крыльев —

вездесущих репейниц,

куда уж без них!