Новый Мир ( № 4 2003)

Всего восемь месяцев минуло с двухнедельных протокольных бросков от посольства к посольству, Пете казалось, что он освоился и скромно протянет несколько лет на службе в этой стране, открытой всем любопытным взорам, и отзыв Махалова, отъезд того в Москву, легонечко встревожил его, но так и не привел в боевое состояние.

 

10

Он ждал помощника, какой месяц уже работал без него, и будто какой-то злой рок повис над незанятой должностью: кого ни назначали — то в автомобильную катастрофу попадали, то вдруг обнаруживалась в них какая-то чернящая анкету клякса. Появился долгожданный помощник неожиданно, дежурный по посольству позвонил, у меня, сказал, болтается твой подчиненный, завел уже шуры-муры с машинисткой.

— Гони его сюда! — заорал Петя.

Шел дождь, помощник, капитан Луков Виктор Степанович, взял у машинистки, видимо, дамский зонтик местного производства, добрался до особняка, входить не спешил, оглядывался, стряхнул с плаща дождинки, протянул руку:

— А вот и я... Рад служить отечеству.

Высокий, худощавый, одет строго по-европейски. В академии не учился, вообще чистого военного образования не получал, к разведке и боком не прислонялся; Бауманское училище, факультет и специализация сказали Пете, почему гражданскому, в сущности, человеку доверили должность помощника военно-морского атташе. Ракеты! То, чего добивалось руководство этой страны и чего не хотела давать Москва. Лейтенант запаса, сразу на полигоне надевший форму, а уж оттуда — в 10-е Управление, занятое поставками оружия. Вырос там до капитана, чем будет здесь заниматься, сказал откровенно:

— Дурачить здешних полководцев. Морочить им головы поелику возможно. Тем более, что они ракетчика Лукова знают, на полигон их возили, потому и выбор пал на меня. Соседние страны пошлют гонцов в Москву, чтоб того же потребовать, так что я — вроде приманки. Кстати, мне сказали, что у вас — приличное виски.

Петя улыбался... Он давно уже научился по внешности распознавать тех, кто нарасхват у женщин; ему очень не нравился этот человек, обладавший всеми признаками мужчины, у которого поневоле на уме одни бабы: какая-то детская ямочка на подбородке, возбуждавшая у женщин как бы материнские чувства, так называемая располагающая улыбка, впалые щеки — будто от трудов ночных, постельных, и вся манера поведения, которая сводилась к внушению: милая, это дело займет у нас не так уж много времени, и, будь уверена, никто не узнает...