Новый Мир ( № 4 2005)

Это очень точное описание вечера в Паланге. Близость начинается в общем созерцании стволов сосен, краснеющих в предзакатных лучах. Потом мы переходим через дюны — навстречу солнцу, садящемуся в море. Это пик космической литургии. Будет ли еще одна страстная вспышка, перед тем как заснуть, — не важно. Я не запомнил, была ли она или нет. Ночь — “желанный отдых” после огня, из которого вышло сердце.

Даже в стихотворении, написанном после ночи в пустой даче, нельзя отделить близость мужчины и женщины от космоса и Бога.

Нарастанье, обступанье тиши...

Нас с тобою только сосны слышат.

Прямо в небо, прямо в сердце вниди...

Нас с тобою только звезды видят,

Наклонившиеся к изголовью,

И остались мы втроем — с Любовью.

Для того лишь и замолкли звуки,

Чтоб Она смогла раскинуть руки.

Для того лишь мир и стал всецелым,

Чтоб Она смогла расправить тело.

Задрожали, растеклись границы,

Чтоб Она сумела распрямиться,

Каждый миг ушедший воскрешая...

Боже правый, до чего большая!

Боже святый, до чего огромна!

Кто сказал, что Ей довольно комнат?

Кто задумал поместить под крышу

Ту, которая созвездий выше?

Кто осмелился назвать мгновенной

Ту, которая под стать Вселенной?!

Любовные стихи в узком смысле слова Зинаида Миркина стала писать только на старости лет, из чувства тревоги, что я умру раньше и она останется в одиночестве.

1

Мы два глубоких старика.

В моей руке — твоя рука.

Мои глаза — в глазах твоих.

И так невозмутимо тих,

Так нескончаемо глубок

Безостановочный поток

Той нежности, что больше нас,

Но льется в мир изнашихглаз,

Той нежности, что так полна,

Что все пройдет, но не она.

 

2

Мой сокровенный, тайный мой,

Какою бездною немой,

Каким безбрежьем тишины

С тобою мы соединены!

Я, в душу погрузясь твою,

До дальних далей достаю.

С минуты первой до сих пор

Из глаз в глаза течет простор.

Весь бесконечный небосвод

Из глаз моих в твои течет,

И нету ничего священней

Легчайшего прикосновенья.

Оно — как тихое моленье

И тайное богослуженье.

Глаза в глаза, ладонь в ладонь,

И — разгорается огонь,

Который все солнца зажег,

Который высекает Бог.

Я прилагаю эти стихи как документ опыта, подобного опыту Майкельсона. Допустим, что другого такого нет. Достаточно было одного опыта Майкельсона, чтобы пошатнуть здание физики Ньютона.