Новый Мир ( № 4 2005)

“<…> сама способность ко внешнеполитической деятельности является одним из признаков полноценного суверенитета.В полной мере обладает суверенитетом только тот, кто способен нарушить чужой суверенитет.<…> российская властьвпервыеза многие годы пытается продемонстрировать нечто вроде внешнеполитической деятельности, причем в публичном формате. Убить своего врага, спрятавшегося в чужом и враждебном царстве, и попытаться помочь другу (ну, или тому, кого мы почему-либо считаем другом) сесть на престол в другом царстве — это древние, почтенные, архетипические образы „внешней активности”. То, что первое удалось скверно, а второе не вышло вовсе, не отменяет того факта, что попытка была все-таки сделана. Можно критиковать — и справедливо — топорность и криворукость исполнения, можно смеяться (или плакать) по поводу результатов, но сама попытка вполне заслуживает одобрения. Главное, чтобы она не оказалась последней: после таких ударов можно и не встать. С другой стороны, нужно понимать принципиальную невозможность для этого президента и этого режима (опять же, вне зависимости от отношения к нему) сделать что-либо действительно серьезное, „разламывающее землю”. Потому что единственным источникомтектоническойэнергии является народ, ставший нацией. Поскольку же угнетение русских как нации, удержание русских в недонациональном состоянии составляет суть политики „после 1991 года” (и до — тоже, хотя это делалось иначе), постольку Путин, будучи сам плоть от плоти этой системы, никогда не осмелится нажать на красную кнопку, запустить реактор русского национального строительства. Горизонт текущих политических возможностей жестко очерчен абсолютным запретом на какое бы то ни было использование энергий реального, несимулятивного русского национализма. Вопрос лишь в том, как Путин и его команда используют те немногие возможности, которые находятся внутри круга дозволенного”.

Павел Крючков.Корнеева радость. Заметки экскурсовода. — “Фома”, 2004, № 6 (23).

“Писатель Корней Чуковский, его литературное наследие, его дом — „жизненно необходимая” часть моей собственной судьбы. Я знаю о нем и то, чем мне всегда хотелось бы поделиться, и то, о чем мне не хотелось бы рассказывать”.