Новый Мир ( № 4 2012)

Комментируя присуждение Леониду Бородину премии Александра Солженицына в 2004 году, писатель и критик Павел Басинский в своей статье первым же делом заметил: «Так уж случилось, что биография <...> Бородина более широко известна, чем его художественное творчество»[1]. С этим утверждением если и можно согласиться, то лишь частично. Не подвергая сомнению ни талант Бородина, ни подлинную драматичность его судьбы, все-таки отметим, что широкому кругу русскоязычных читателей он сейчас неизвестен. В случае Бородина мы наблюдаем исключительное несоответствие между заслуженным и полученным. По художественному уровню он не уступает крупнейшим советским (речь не об идеологии, а только о происхождении) писателям, а что касается пережитого, тут и спорить не о чем. Разумеется, Бородин не единственный из наших литераторов, кто сидел в тюрьме, но если учесть все обстоятельства, о которых скажем ниже, то сомнений не останется: он — выдающаяся личность. Увы, теперь о нем приходится говорить в прошедшем времени. Леонид Иванович Бородин скончался 24 ноября 2011 года.

Словом «заслуживать» следует оперировать весьма аккуратно, поскольку в нем есть намек на некую «службу». Вряд ли Бородин воспринимал так свою литературную и публицистическую работу (хотя, к примеру, у слова «служение» принципиально иной контекст), но, с этими оговорками, можно сказать, что как писатель Бородин заслужил иной судьбы. И если жаловаться на «общую» участь бессмысленно, тем более когда человек во многом сам себе ее определяет, то иной судьбы каким-либо произведениям желать можно. Большинство интеллигентных читателей, слыша фамилию Бородина, либо вспоминают повесть «Женщина в море», факт, что он был диссидентом, дважды отбывал заключение, а потом работал в журнале «Москва», либо ничего конкретного не вспоминают вообще. Вероятно, Бородин, будучи человеком предельно честным и здравомыслящим, это осознавал: «То, что меня дальше кольцевой дороги не знают, не удивляет. Сейчас другое время»[2].  И безусловно, он понимал, что сложившаяся ситуация есть во многом следствие его собственного выбора.