Новый Мир ( № 4 2013)

— Давай перестанем копаться в определениях. Попробуй жить разумной достойной жизнью. Вот и все.

Учет замачиваемого белья наконец завершен, можно лечь.

 

— Светлана, Светлана!

Голос приходит будто из какого-то нездешнего дальнего далека. Это не мне, не мне…

— Светлана, проснись! Боже мой, что же это? Светлана, Светлана!

Не мне, не мне… Мучает, тормошит, чего-то требует…

— Проснись! Ты что — нарочно не слышишь?!

Я наконец выныриваю из тяжкого цепкого сна.

— Что такое?

— Мне плохо, нечем дышать! Открой форточку.

Я поднимаюсь с раскладушки, с закрытыми глазами, пошатываясь, бреду к окну. Из-за ее дурацких цветов на подоконнике ногу негде поставить. Форточка намертво примерзла к раме.

— Невозможно открыть…

— Возьми топор и разбей!

Спрыгиваю на пол, нашариваю под ее кроватью баул с инструментами, вытаскиваю топор, возвращаюсь на подоконник и принимаюсь тыльной стороной топорища колотить по раме. Жалко разбивать стекло — чем его потом затыкать? В такой мороз… И осколки разлетятся…

Форточка отскакивает, каскад ледяного воздуха устремляется в комнату.

— Не могу… Нечем дышать! Окно! Открой окно!

— Как я его открою? Оно заклеено на зиму.

— Сделай что-нибудь, выбей стекло…

Безумие, комнату и так уже заливает арктическим холодом.

— Хорошо, не нужно… — стонет она и начинает хрипеть.

— Вызвать “скорую”?

— Нет, не надо, сейчас пройдет. Поправь подушку.

Чем тут поможет подушка! Я бегу в коридор к телефону. Ноль три, ноль три, ноль три! Наконец отвечают.

— Маме плохо!

— Что с ней?

— Сердечный приступ!

— Вызывай неотложку.

— Ей очень плохо, она хрипит!

— Срочная не выезжает на сердечные приступы, вызывай неотложку.

— На что же она выезжает — ваша “скорая”?

— На дорожные происшествия, ножевые раны и маточные кровотечения.

Отбой… Как ее вызывать, эту неотложку? Хоть бы сказала, как ее вызывать!.. Ноль три, ноль три, ноль три!

Глафира Васильевна выглядывает в коридор. Пускай она вызывает. Я возвращаюсь к маме. Она дышит с трудом, с присвистом, но по крайней мере не хрипит. Хорошо хоть так. Я пытаюсь подложить ей под голову еще одну подушку.

— Все, я умираю, — произносит она внятно. — Будь счастлива.

— Мама, прекрати! Ты не на сцене! Зачем ты устраиваешь эти представления? Сейчас прибудет неотложка.

— Поздно… Слишком поздно для меня…

— Прекрати! Чего ты добиваешься? Надеешься, что он раскается? Упадет к твоим ногам?

Она начинает подергиваться, по лицу пробегает судорога, голова откидывается. Ей действительно плохо. Действительно плохо… Кажется, потеряла сознание. Рот открыт…