“Вольф был учителем целого поколения” — так пишет в предисловии Андрей Битов. Учил он прежде всего свободе, даже не свободе, но воле. Сейчас, когда опубликованы его стихи, странные стихи старого поэта, становится понятно, в какой опасной близости от графомании находилась эта тайная свобода, творческая свобода, если угодно. “И кто-то все время мужался, / И челядь ломилась в окно, / И мальчик в Карелии ссался, / Забравшись в чужое кино...” — что это такое, хочу я вас спросить, что сей сон значит? А то и значит, что стихи — не работа, не труд, но отдохновение, вдох и выдох, отказ от любой дисциплины и любого диктата — не более и не менее. Пишутся они для себя и для своих друзей, если же понравятся еще кому-то, спасибо большое. “Бог, пролетая надо мной, / Был с толку сбит моим занятьем, / А именно: я, с женским платьем / Обнявшись, плакал под луной”. Такие стихи — беззащитны, как беззащитна любая откровенность и открытость. Стихи — признание собственной слабости, а не силы, на это надо решиться. “Я не умею у Невы стоять, / Вот так стоять и ничего не делать. / Стоять. Глядеть. Нужна на это смелость, / Наклон души и Божья благодать”.
Елена Гуро. Небесные верблюжата. Избранное. Составление, предисловие и комментарии Арсена Мирзаева. СПб., “Лимбус-Пресс”, 2001, 244 стр.
Елена Гуро была Прекрасной Дамой российского кубофутуризма. Она стала необходимым оксюмороном угловатому, крикогубому “будетлянству”. Впрочем, угловатости хватало и в ней, пишущей или странные верлибры, или стихотворения в прозе, или одностишия. Но это была
Франсиско де Кеведо. Стихотворения. Составление [и предисловие] В. Е. Багно. СПб., 2001, 278 стр. (Приложение к альманаху “Канун”. Серия “Библиотека испанской литературы”.)