Новый Мир ( № 5 2002)

Старый актер Евгений Красницкий играет роль, которая так и называется — старый актер. Роль молодого актера досталась молодому актеру Ивану Шибанову. В общем, ту же историю при желании можно было бы “переделать” и под двух врачей, и под мастеровых. Актеры, впрочем, и выступают здесь как мастеровые, рассуждающие о своем мастерстве и ремесле.

Старый актер еще чувствует себя учителем, еще пытается чему-то научить молодого. Молодой, почувствовав первые приливы славы, вкус успеха, учиться уже ничему не желает, поскольку все, что нужно для успеха, кажется, приобрел.

Репризы, реплики-афоризмы соседствуют с очевидными банальностями. Помнится, в одном интервью Сергей Соловьев вспоминал, как, бывало, пережидал долгие монологи своих учителей, никак не желавших коротко и ясно выразить как будто простые свои мысли: говори, говори, хотя все и так понятно... И в этом, продолжает Соловьев, было что-то от отношения к больным, которым некоторые странности снисходительно прощают по причине близкого родства или давнего знакомства. И вот теперь знакомую снисходительность и выжидание он, по его словам, встречает в глазах своих учеников.

Все это есть в спектакле Романа Пленкина, в игре Евгения Красницкого и Ивана Шибанова.

Впрочем, такие спектакли обыкновенно ставят на старых актеров, известных, знаменитых в прошлом, предполагая вызвать публику на сентиментальные размышления, на слезы. Красницкий играет замечательно, и есть дополнительная несправедливость в том, что мы здесь не станем подробно останавливаться на деталях его тонкой, мудрой игры. Его личная актерская недосказанность, недовоплощенность пришлась как нельзя кстати и впору этой роли. Его герою еще есть что сказать, но его слова, как говорится, отапливают улицу, уже не нужны. Замечания вызывают раздражение, а само его мастерство и умение смотрятся давно вышедшими из моды, едва ли не хламом...

Отношения учителей со своими учениками — можно сказать, сквозная тема нынешнего театрального сезона.

С одной стороны, сразу многим молодым дали поработать на академических сценах. Когда молодым режиссерам что-то удавалось, тут же вспоминали про их учителей, отдавали должное. Когда не удавалось, вопрос о “благоприобретенном” знании деликатно оставляли за скобками.

Смерть Гончарова вновь заставила говорить об отсутствии смены, по сути — о том же. Так что маленький спектакль для двух актеров, идущий на малой сцене Театра имени Гоголя час сорок пять без антракта, вышел на самую что ни на есть животрепещущую тему.