Новый Мир ( № 5 2007)

Тем не менее, набравшись сил, он рванулся и сел. Кровь из раны не текла, а пульсирующе выталкивалась. Голова кружилась. “Надо двигать дальше”, — как на обычной прогулке по аллее, подумал он. Цепляясь за корни и пучки травы, выбрался из ямы. Сел. Слабость и головокружение нарастали. Он встал, пошатываясь. Попробовал идти. Боль расползлась по всему телу. Согнувшись в поясе, вытянув вперед руки, он двинулся сквозь колющее, режущее, хлещущее нечто. Так он шел недолго. Упал. Опять отключился, но теперь уже на более долгий промежуток. Боль заставила его прийти в себя. Он больше не вставал, а уже просто полз по скользкой траве, цепляясь за кусты. Рубашка сползла с плеч. Ладони были разодраны до мяса. Но ожидаемое не приходило еще долго. Все же он был в прошлом спортсмен, и организм привык бороться до конца. Пришлось еще долго ползти, пока потеря крови не стала фатальной. В последние секунды, перед окончательной потерей сознания, он увидел открытое, ярко-голубое небо, услышал шум далекого морского прибоя, вспомнил запах мокрых от соленой воды волос. “Спасибо тебе”, — прошептал он.

 

Ждать

Страх и одиночество, которые он постоянно испытывал, вне зависимости от присутствия рядом людей, дополнились новым ощущением. Он стал ждать. Ждать — глагол надежды, думал он. Думал с надеждой. Однако сейчас ожидание носило какой-то иной, обреченный оттенок.

Он ждал звонков знакомых и друзей. Но все они были заняты своими делами. И звонили редко. Вернее, почти не звонили. Только один из его приятелей звонил постоянно. Этот парень написал в своем дневнике на сайте: “Утром обзваниваю близких. Проверяю — все ли живы”. Хорошая бандитская привычка. Он радовался его звонкам. Разговоры были короткими и оканчивались стандартно: “Ну все, пока. Обнимаю. Я тут к стоянке подъехал”. Остальные приятели и знакомые как бы вычеркнули его из деловых списков. Собственно, правильно. Из бизнеса он вылетел. А у бизнеса свои мудрые законы. Несколько раз он звонил сам. Наткнулся на: “Перезвони потом, у меня планерка”, — и перестал беспокоить занятых людей вовсе.

Еще он ждал прихода жены. Работа у нее была напряженная и нервная. Она приходила поздно. Озлобленная и безразличная. К ней подчас невозможно было подойти. Ему все время хотелось пожаловаться на страх, на тоску, на слабость. Но время жалоб прошло. Теперь это могло только раздражать, а не вызывать желание понять и посочувствовать.