Новый Мир ( № 5 2007)

Видимо, я был первым мужчиной, сраженным ею мгновенно и наповал. И со мной поэтому можно не церемониться: ни имени, ни отчества не называла, “ты” — вот и весь разговор. “Посиди за дверью” — и я послушно перемещал себя в коридор, опускал отяжелевшее тело на стул. До обеда длилась эта мучительная радость ожидания, несколько раз возгоралась надежда: вот придет снизу врач, найдет во мне что-то не то и буду я весь день лежать на кушетке. Так и не пришел врач, медсестра сама выходила в коридор и предлагала мне убираться в свою палату.

Рабочий день у кардиологов — до 14.00. Она закрыла кабинет на ключ, даже не удосужившись сказать мне, что на сегодня хватит. Из окна я видел ее идущей по двору, с подругами, осыпаемую снегом; даже не обернулась, настолько ничтожным казался я ей.

И так — пять дней. С понедельника по пятницу. Вроде бы ни о чем не говорили, но тем не менее обо всем успели поразмыслить: где жить (у меня, разумеется), свадьбу не играть, забеременеть она решила сразу, еще до загса, с родственниками лучше не связываться, их на все завидки берут…

Но что удивительно: погрузился в эту любовь, как в непролазную трясину, ум, честь и совесть потерял, в раба превратился, червем стал, на крючок страсти нанизанным; плюнь на меня — и я радостно вздрогну. И, вздрогнув, стану издевательски хохотать над такими же червями, над собой, потому что верил: да выберусь я из этих скользких и липких объятий не мне принадлежащих чувств! (Вспомнил: “Aаs” — это по-нашему падаль.)

Все кончилось в субботу. Кардиограф на первом этаже отремонтировался, ее, мою любимую, мою невесту, перевели туда, в приемное отделение, кого-то из поступавших больных приводили или ввозили к ней, их в этот день было немало, и я сидел и сидел у двери кабинета: ни терпения во мне, ни нетерпения, я был весь в тупом безразличии, я вздрагивал при каждом открывании двери, надеясь увидеть свое божество.

Оно появилось наконец — для того, чтоб раздавить меня, сморчка, высоким каблуком модной туфли. Какой-то сигнал извне достиг ее чуткой и подлой душонки, она в некотором смятении вышла из кабинета, недоуменно и осторожно поглядывая направо и налево. И увидела того, кого искала — всю свою коротенькую двадцатичетырехлетнюю жизнь искала и нашла наконец!