Новый Мир ( № 5 2009)

Зорин Александр Иванович — поэт, эссеист. Родился в Москве в 1941 году. Окончил Литературный институт им. Горького. Публиковался в “Дружбе народов”, “Континенте”, “Знамени”, “Русской мысли”, “НГ Религии”. Автор книг: “Ангел-чернорабочий”. Воспоминания об отце Александре Мене. М., 2004; “Выход из лабиринта”. Эссе о русских поэтах. М., 2005; “Комета над „Космой и Дамианом””. Стихотворения. М., 2005. В “Новом мире” впервые опубликовался в 1989 году. Живет в Москве.

 

Первое “Избранное” Дмитрия Кедрина вышло после ХХ съезда партии, когда Хрущев приоткрыл правду о злодеяниях Сталина и его подручных. Доклад Хрущева оглашался лишь на закрытых партийных собраниях. Полулегальная полуправда проникала и дальше, в “широкие слои населения”, дошла и до старшеклассников — я учился тогда в восьмом классе. Реакция была адекватной. Портрет усатого вождя, что висел над классной доской, мы сшибли щеткой и весело топтали ногами. Учителя не препятствовали. Это скорее была озорная выходка, чем справедливое возмездие. Что-то похожее на преодоление заклятого страха. Наверное, наши отцы, когда стало дозволено, так же крушили иконы.

Но не меньше, чем газеты и правдивые слухи, поведала мне о кровавых бесчинствах поэма Кедрина “Зодчие”. Наложились исторические слои

о “страшной царской милости”, неистребимой на Руси. И хотя ее вроде бы разоблачили, правда, допущенная лишь в “тайных местах”, не торжествовала.

Старший мой брат читал поэму наизусть, как читал Есенина, — отчаянно и безысходно.

С юности так и запомнилось: в Кедрине есенинская горечь овеяна безысходной печалью. Подлинность его чувства несомненна, чуть застенчивого, ясновидящего. Мы не знаем его голоса на пластинке, о которой он писал[1]. Где та пластинка?.. Но в стихах слышен щемящий стесненный звук, который сравним с тем, что услышала его жена вечером в момент его гибели. Она подошла к окну, не понимая, откуда он, этот звук, — тонкий, вибрирующий. Позже выяснилось, что именно в этот час, в 11 вечера, смерть настигла его.

Душа покинула тело. Но осталась в его поэзии — отзывчивой и беззащитной.