Новый Мир ( № 5 2012)

Он тряхнул головой, стал промокать кожу вафельным полотенцем. Снял предохраняющую бумажку с клейкого кружка, продел отросток в отверстие в пакете, приклеил к бледному боку новый пакет, хорошенько прижал к коже.

— Ничего. Завтра к врачу поедем. Поправишься. А хочешь помыться? — улыбнулся Миша. — Давай я тебя помою. Будешь чистенький!

Молчит.

Миша разжёг плиту. Взгромоздил на конфорку ведро воды. Подтащил нагреватель поближе. Растопил печь. Когда вода забурлила, наполнил корыто, разбавил ледяной из колодца. Расплёскивая колышущуюся гладь, успел укорить себя за несообразительность — надо было пустое корыто принести и на месте наполнить. Помог старику стянуть байковую рубашку, майку, носки шерстяные, штаны синие. Вооружившись завалявшейся губкой для мытья посуды, Миша принялся тереть маленькое, белое, беззащитное тело. Взбухшие вены, сморщенные складки, красные сосуды. Дряблый ребёнок. Наконец у Миши появился ребёнок, большой, нелепый, старый ребёнок, и он с ним нянчится. Натирая спину, Миша невзначай прижался к гладкой макушке.

— Когда Вася Валентину в дом привёл знакомиться, она болтать стала, — заговорил Степан Васильевич неожиданно. Будто мочалкой Миша кнопку “play” задел. Будто тепло, нежность, любовь нахлынувшая запустили механизм, активировали старика. — Товарища Сталина назвала… преступником.

— У мамы отец репрессирован, можно понять. А вы откуда знаете?..

— Я Васе сказал, что Валентины для меня не существует.

Миша вздохнул. Бедняга путает себя с его дедом. Был, наверное, такой случай, дед ему рассказал. Эх, дурацкие стариковские принципы. Существует — не существует. Как будто непонятно, кто такой был этот ваш товарищ Сталин. Да и как можно из-за слова “преступник” так заводиться.

— Бежать мне надо. — Старик неожиданно схватил Мишину шею, проявив молодую силу. В самое Мишино ухо захрипел, его голову к себе пригнув. — Когда у них пересменка будет, ты мне с пайкой перо передай, а я уж сам управлюсь.

И, ослабнув, отпал, тяжело дыша, от Мишиной шеи, будто вампир насосавшийся. Миша потёр кожу, на которой краснели следы хватки.

— Давай сначала домоемся, а потом и всё остальное успеем, — ласково попросил Миша, намыливая правое плечо старика.

Бледно-голубая картинка была на плече. Старая, почти растворившаяся татуировка. Будто плоть пыталась рисунок рассосать, собой разбавить, да не справилась. Звезда советская пятиконечная. От звезды широкий луч, поджаривающий корчащегося очкарика. И надпись: “Свет несёт смерть врагам народа”.

Миша потёр буквы.