Новый Мир ( № 5 2013)

«Дело в том, что „Осударева дорога” — один из самых идеологических, идеологизированных романов во всей русской литературе. Психология, пластичность, поступки героев, их конфликты, язык, мысли, чувства — все здесь в ущерб художеству подчинено идеям, носителями которых оказываются персонажи, и эти идеи заботили автора больше всего. Только идей столпилось так много, что роман оказался буквально перегружен ими и утонул под их тяжестью как плавучий остров-ковчег, на котором странствовал по весеннему разливу Зуек с живностью. Пришвин попытался вложить в эти двести пятьдесят страниц все, о чем передумал за без малого восемьдесят лет жизни».

 

Евгения Вежлян.Формат, или Почему в нашей литературе ничего не происходит. — «Русский Журнал», 2013, 18 февраля.

«...Наша литературная сцена на рубеже 2000 — 2010-х превратилась в нечто рутинное. Из пространства, на котором осуществляется движение литературы, „обналичивается” ее ресурс новизны, — в место сплошной циклической репрезентации готовых продуктов. Акцент сместился с литературных встреч в клубном и салонном пространстве, где осуществлялся информационный обмен участников литературного сообщества, на премиальные церемонии, главная цель которых — медийная презентация. Вместо „риторики аргумента” утвердилась „риторика присутствия”: легитимность выбора и мнения подтверждена институционально и репутационно, и то, что смотрится как аргумент, на самом деле имеет смысл „церемониальной речи”, „слова”».

 

Михаил Визель.Льюис Кэрролл как зеркало русской англомании. В серии ЖЗЛ вышла биография английского писателя, написанная его переводчиком. — «Свободная пресса», 2013, 2 февраля.

«Весь мир обожает „Алису” за ее абсурдность (и тщательно выдрессированных, но явно свирепых тараканов в голове Кэрролла), и лишь в СССР она была воплощением английской упорядоченности и размеренности. <...> И неважно, что даже по самой „Алисе...” видно — по части жесткости, сословной розни и предрассудков викторианская Англия могла дать фору николаевской России. Читатели „Алисы...” этого просто не замечают. Как не замечают, что демуровская Соня — это вообще-то не „она”, а „он”, и троица „безумного чаепития” неприязненно встречает Алису не в силу своего безумия, а потому, что она женщина, вторгающаяся на мужскую попойку. Нина Михайловна [Демурова] — блестящий переводчик и знаток литературы. Она не могла этого не заметить. Просто в ее Англии не может быть места ни попойкам, ни мужскому шовинизму».