Новый Мир ( № 6 2000)

Евгений Карасев Человек на обочине

* * *

В небольшой церкви, пустой и гулкой,
над гробом сына, еще салаги,
в голос рыдает женщина:
«Кровиночка моя, ты чище гуленьки…
Дитятко мое, ты сродни ангелу…»
Парнишку убили сорванцы-ровесники —
лежащему ногами переломали все кости. Безутешная, обращаясь к Царю Небесному,
исходит слезами:
«Вседержитель, Ты сам Отец!
Ты знаешь, как потерять рожоного! Верни мне его, Господи!» В храме стенало, вопило материнское горе;
оно готово было отдать сгибнувшему
сердце, душу, принять на себя удары тех злобных сапог. Мне казалось, эту боль я услышал бы
и среди нескончаемых миров, во вселенском хоре. Почему же не слышит несчастную Бог?..

В больничном покое

Я лежу в больничном покое;
тишина, как в режимной тюрьме.
За окном облетевшие липы покойно
готовятся к долгой зиме.
Я завидую этим черным, точно обугленным деревьям, дрогнущим от дождя, холодного ветра:
всю жизнь проблукав, не имея корней, в безверье, у меня нет их надежды на солнечное лето.

В поисках выхода

Я бежал из лагеря без карты, без компаса. Темные силы или божеские в тайге пособляли мне, указывая направление по подсказкам косвенным — по муравейникам, по мху на пне? И в новой жизни, сбитый с панталыку непривычным ритмом, чуждыми выходками, я чувствую себя, как выброшенная на берег плотица. И мучаюсь в поисках выхода — к какому из загадочных начал обратиться?

Стрижи

Стрижи прилетают последними и улетают первыми. Скорые — не догонит ветер.
Они не теряют перья,
шумные как дети.
Я люблю этих птиц-тружеников,
звенящих у меня под окном с утра раннего. Их гамом разбуженный,
я испытываю неосознанную радость.
Наблюдаю за быстрокрылыми, раздвинув шторы, — стараются до позднего вечера.
Я никогда не видел между ними ссоры:
делить нечего.

Страх высоты

Александру Гевелингу.

Вторые сутки мы обшариваем с металлоискателем разрушенную церковь, отбрасываем медные крестики, никчемные монеты. И настырно ищем требуемые рынком ценности —
дробим кирпич, камни подклета.
Выходим на крышу храма давно безглавого,
сдираем ветхое железо, как профессиональные кровельщики. Но и здесь не находим главного,
нужного нам сокровища.
Видимо, предки не вылазили из нищеты —
выложились до копья на строительство Божьего дома. Мы честим нерачительных прародителей бранью, всем русским знакомой. И шарахаемся от карниза, страшась открывшейся высоты.

Ветреным днем