Новый Мир ( № 6 2002)

Перед нами хроника, сжатая летопись, за скупыми известиями которой лишь угадывается перспектива жизни; авторы не посягают на то, чтобы вместить ее в текст. Нам как будто на мгновение приоткрывают дверь, за которой не комната, а анфилада. И нас тут же ведут дальше, а мы вольны — в другой раз и иначе — вернуться в любую точку продемонстрированного нам пространства, чтобы узнать его уже не в кратком очерке, а во всех доступных подробностях.

Самый синтаксис процитированного абзаца весьма выразителен. Все, что сказано через точку с запятой, можно было бы разбить на отдельные фразы — но тогда раздробился бы единый в своей многомерности поток жизни, в котором выход “Онегина” и рождение сына наслаиваются друг на друга, тогда снизилась бы стремительность очерка и скорость изложения, потребовалось бы входить в бытовые и психологические подробности, объем повествования расширился бы, а открывающаяся по ту сторону его перспектива, наоборот, сузилась бы. Вот синтаксический аналог приведенного предложения:

“Движимый ненавистью к Иоанну, Курбский мог оправдывать себя умом, но не в совести, которая тревожила его до конца жизни; владея городами и селами в Волынии, ни в богатстве, ни в знатности не находил успокоения; женился там на княгине Дубровицкой, но не любил ее; искал утешения в дружестве и в учении; зная язык латинский, переводил Цицерона; описал славное взятие Казани, войну Ливонскую, мучительства Иоанна; пережил его и в старости еще тосковал о России, с чувством называя оную своимлюбимым отечеством”.

Это цитата из “Истории государства Российского” (т. 9, гл. 5). Она приведена, разумеется, не ради уподобления сжатой биографии Пушкина двенадцатитомному предприятию Карамзина. Но показательно, что, когда Карамзину потребовалось вместить в свою историю краткий биографический очерк, он прибегнул именно к такому строению фразы, намечая всего лишь пунктир, но не прерывая пунктирную линию, стесняя события в общей раме одного предложения — чтобы взглянувший сквозь эту раму сразу смог оценить объемность чужой, давно прожитой жизни1.