Новый Мир ( № 6 2002)

С детства меня окружали всякие благочестивые няньки. Одна из них — Наташа. “Проводим батюшку”, — хрупким голоском предложила. Отсветы фонарей. Снег скрипел под ногами. “Нам нужно поговорить, отойди”, — молвила Наташа. Послушно я побрел от них в стороне. Я поднял длинную ветку и теперь волочил ее по снегу. Наташа что-то увлеченно рассказывала, отец раздраженно кивал. Мы вышли на Комсомольский проспект, и тут папа меня подозвал:

— Сережа!

Я приблизился, мы пошли рядом.

— Это правда, ты говорил против Бога?

Я испугался.

— Не... Почему?

— Все ты говорил! — подала срывающийся голос служанка. — Ты уж будь честен!

Отец шел ко мне в профиль, заиндевел его ус. Ус шевелился и дергался.

— Христос пролил Свою кровь... Предаешь Христа... Да, Сережа, ты меня разочаровал. Не думал я, что ты такой дурак.

Мы уже стояли у метро.

— Ты меня, конечно, подкосил...

И папа выдохнул облако пара. Повернулся и пошел трагично в метро, чуть покачиваясь под тяжестью серого тулупа.

— Предательница! — злобно шепнул я, сорвался с места и побежал.

— Сережа! Подожди! — кричала она.

Я пересек полыхающий проспект наперерез потокам машин и исчез во тьме дворов.

Потом я долго гулял. Несколько темно-морозных часов по Фрунзенской набережной. Блестела замерзшая река в разводах огней, я останавливался, смотрел, смотрел, и слезы наворачивались мне на глаза. Суки...

Еще одна была у меня няня, пожилая Таисия Степановна. Смуглявая, с кротким взором. “Петушок”, — звал я ее за хохолок волос. Она перестала у нас появляться, заболела раком. А потом мне говорят: ее сегодня привезут из больницы.

— Порадуй ее, нарисуй иконку, — попросила мама.

Последний момент, звонок в дверь, шум в прихожей, а я у себя, подложив твердый подоконник, рисую на листе. Желтым и коричневым карандашами рисую икону распятия. Три неуклюжих креста, огромный желтый нимб, шляпы гвоздей. Шум перемещается в соседнюю комнату. Зовут, вбегаю...

На диване, откинувшись на подушку, полулежит мой петушок. Иссохшая, седые волосы рассыпались по плечам. В комнате зашторено, отец готовится к молитве и уже зажег лампаду.

— Здравствуйте! Я вам икону нарисовал!

Все смотрят мой рисунок. Все рады. Особенно рада дочь больной, моя крестная Лена, она меня крепко целует. Петушок тихо улыбается.

— Сережа хороший мальчик... — говорит она.

Она долго тянет руку, хочет перекреститься и никак не может. Падает бессильно рука. Подоспевает дочь, поднимает матери руку, тащит эту руку вверх.

Потом начали молебен о здравии. Тогда-то Таисия и улучила момент, чтобы попрощаться: