Новый Мир ( № 6 2004)

Изнутри — исключение, тайнопись, уникум,

А снаружи — Башмачкин, шубейка, zero.

Ничего не поделаешь: кризис истории,

Иссякание голоса, личный тупик...

Впрочем, длящийся финиш твоей траектории —

Тоже чудо и пусть безобразный, но пик!

— О, скажи мне:

                                                ты видишь ли Замысел издали,

Сквозь чужие пиры на исходе пути, —

Мой несчастный багульник?

                                                ...От снега очистили,

Обломали — поставили в банку — цвети.

Бабушкин спирт

Тарковский Михаил Александрович родился в 1958 году в Москве. Окончил МГПИ им. В. И. Ленина по специальности “география и биология”, работал на Енисейской биостанции. С 1986 года охотник в селе Бахта Туруханского района Красноярского края. Рассказы и повести печатались в журналах “Новый мир”, “Юность”, “Москва”, “Наш современник” и др.

 

1

Лишний раз сбегать за отверткой Кольке нравится гораздо больше, чем сидеть на месте. Зато его дядька, Дядя Слава, экономит каждое движение, и дважды подняться с реки на угор для него смерти подобно. Он будет, кряхтя и матерясь, тащить на себе сети, канистры, выпадающий топор, будет останавливаться и вытирать пот, но выпрет все зараз. Если он едет зимой на “Буране” по воду, то обязательно уложится в один рейс — туда Татьяне и обратно себе, и порожняк исключается. И когда подается из избы, то обязательно с кем-нибудь — “в одну дверь”, и хотя это по-северному, зимнему еще понятно и оправдано, то выражение “пойти в одну ногу” — уже его личное изобретение.

Дядька действительно экономил на каждом движении и оставил в жизни только самое необходимое. Лет шесть назад он уволился со своей краткой и невразумительной работы учетчиком в хозяйстве, причем удачно и будто почуя разразившийся вскоре скандал — выплыла афера с солярой, заваренная начальником, и Бабушка, Дяди Славина мать, с трагическим облегчением восклицала: “Ой, отнеси Господь!” — не веря счастью и представляя, какого переплета избежал Дядька.