Новый Мир ( № 6 2004)

С больно колотящимся сердцем отец Джейкоб подбежал к тому месту, где только что стоял молодой человек. Он заглянул за парапет, кляня себя за медлительность и с ужасом ожидая увидеть внизу жалкую кучку разбитой плоти.

Однако человек еще только приземлялся. Как раз в это мгновение ноги его коснулись пухлого снега, он неловко присел на корточки, но тут же выровнялся, слегка подпрыгнул и пробежал несколько шагов. Остановился, повернулся лицом к парапету, снова покачался немного с носков на пятки. Затем, глубоко согнув колени, рывком подбросил себя на полметра от земли, замер на секунду — отец Джейкоб видел, как содрогалось от напряжения его вытянутое тело, — и, сильно опираясь разведенными в стороны руками на воздух, начал медленно подниматься.

Отец Джейкоб, замерев, смотрел на юношу и едва успел отшатнуться от парапета в последнюю секунду, невзначай смахнув наземь валявшуюся там початую буханку хлеба. Прямо на него из-за парапета выплывала голова молодого человека — сперва потные волосы, затем напряженно расширенные невидящие глаза, крепко стиснутые губы, затем показались плечи, распластанные большие белые руки, окаменевший от усилия торс, ноги с оттянутыми носками — человек завис над парапетом и мягко на него опустился.

— Уф! — сказал молодой человек, толчками выпуская задержанное дыхание.

— В-вы... ничего? Не... не ушиблись? — пролепетал отец Джейкоб.

— А? — переспросил молодой человек, с видимым трудом сводя глаза в фокус на отце Джейкобе и сконфуженно улыбаясь. — Да нет, тут ведь невысоко, и там мягко, снег... Просто захотелось проверить...

Но отец Джейкоб уже не услышал его слов. Вообще ничего больше не слыша и не видя вокруг, он резко повернулся и, не разжимая судорожно стиснутых на груди рук, быстро зашагал, почти побежал прочь.

А Ангелус оглянулся по сторонам, убедился, что поблизости никого больше нет, и снова повернулся лицом к обрыву.

И начал: немного покачался — и вниз, на уже вытоптанную его ногами вмятину в снегу. Постоял минуту — и вверх, на парапет. И еще раз. И еще. Переждал, пока прошли люди, и снова. С каждым разом спуск становился более плавным, подъем менее мучительным. И каждый раз, поднявшись, Ангелус говорил себе с восторгом: да, это я, это происходит со мной! И никак не мог остановиться.