Новый Мир ( № 6 2005)

Владимир Вейхман.Неохоцкое море. Повесть. — “Дальний Восток”, Хабаровск, 2005, № 2, март — апрель.

“Моря бывают охоцкие и неохоцкие, — рассуждал начальник рейса на среднем рыболовном траулере „Альгениб”. — Охоцкие моря — это Азовское, Черное, Средиземное… А неохоцкие — Чукотское, Берингово, Охотское…” Сноска: “Фамилии персонажей и названия судов, связанных с участием в совместной советско-японской экспедиции, изменены”. Автор (род. 1934, Хабаровск) с 2000 года живет в Израиле.

Миша Вербицкий.Завтра война… …лапифов и кентавров. — “Русский Журнал”, 2005, 24 марта.

“Новое поколение фантастов (публикующихся самотеком в „Армаде” у „Альфа-книги”), похоже, даже не подозревает о сомнительном статусе патриотизма, да и жанра космической оперы в целом. Право, жаль, что озабоченные политкорректностью либеральные церберы от научно-фантастического критицизма не читают ничего малотиражного и непафосного, иначе их давно уже, ко всеобщей радости, хватил бы кондратий. Космическая опера в последние 3 — 4 года есть жанр основной и практически обязательный к исполнению. Космическую оперу (самого что ни на есть национал-патриотического содержания — Проханов кусает локти) написал первый русский писатель про хоббитов Ник Перумов, ныне живущий где-то в Америке (что отчасти объясняет пафос). Она немедленно стала лидером продаж. Другую космическую оперу написал/а Александр Зорич. Зорич (их двое: мальчик и девочка) тоже пионер в жанре с мечами, магией и мифическими разумными расами. <…> Центральный мотив русской космической оперы (конфликт между русским патриотическим имперским партикуляризмом и геноцидальным лицемерием „общечеловеков”) у Зорича не выражен, за отсутствием общечеловеков. Вместо этого человечество претерпевает регрессивную эволюцию и одновременно дробится: люди спонтанно возвращаются к формам мышления, свойственным предкам. Две самые сильные фракции (иранцы, регрессировавшие к зороастризму, и русские, вернувшиеся к 1970-м годам XX века) воюют непонятно почему. <…> Относительный коммерческий неуспех Зорича (сравнительно, например, с Перумовым) понятен — прыщавому очкарику хочется мочилова американцев, а его грузят культурологическими загадками. Но за культурологическим загрузом у Зорича скрывается интересная (и не факт, что осознанная им самим/ой) рефлексия. <...> Место, где Перумов, Володихин и другие писатели делают вкусные бабки из мракобесия, ксенофобии и клерикализма, Зоричами используется в качестве испытательного полигона”.