Новый Мир ( № 6 2007)

Потом я уснул. И никогда мне не спалось так тяжело, как в ту ночь. Оттого, что много воображал я разного, было не по себе, словно душу мою вместе с пришибленным разумом пригнуло в некое паскудное царство, где все люди убогие, неподъемные и терпят страхи, где дорога через лес, самая обычная желтая луна и недостроенный коттедж, а в нем что-то почти женское, свирепое и невылупившееся; и несколько раз вздрагивал я оттого, что вот-вот усну, а сердце ёкало, как в агонии; казалось, где-то рядом должна висеть люстра, я выпрастывал руку из спальника, хотел включить свет, и хватал мелкую холодную гальку, и не мог проснуться совсем, лежал так, понимая, что руку надо убрать, но тоже не мог, не было сил, был только гудящий сгусток сознания…

А пришел я в себя от непонятного шуршания рядом. Возле нашего кострища на корточках сидел дед во френче и спортивных штанах и выбирал оттуда недогоревшие ветки.

Я выполз из спальника, осоловело глядя на гостя.

— Тысяча гривен — один метр. Фисташку жгли. Заповедник, — сказал дед, и я заметил у него во рту золотой зуб.

— Воды, — простонал рядом Миша.

Я сунул ему в капюшон спальника бутылку минералки.

Дед улыбнулся:

— Хроники. Срань. Теперь за все расплатитесь…

Миша попил, приподнялся и смачно послал его.

Дед сказал, что он уполномоченное лицо, что он сейчас уйдет, но скоро вернется. И пошел.

— Терминатор хренов, — крикнул ему вослед Миша, опять лег, добавил, что дед — колоритный персонаж, и попросил пива.

Выпили по бутылке “Черниговского”, и я почитал ему свои ночные наброски.

Миша сказал, что это невероятно поверхностно.

Мы съели по банке шпрот и решили сваливать из бухты, с мыса Меганом, от греха подальше: вдруг нагрянет дед с бригадой сотрудников заповедника. Собрали рюкзаки.

Шли обратно через горы вдоль берега, боясь встретить деда с бригадой.

К обеду распогодилось. У меня болели ноги, натертые сандалиями, и был я немного злой. Во время привалов пытался исправлять в тетрадке — все перечеркал. А Миша курил свою трубку, совершенно фетишистскую, она почти не тянется, а если вдохнешь, то закашляешься.

В городе Судаке я напился. Миша встретил там на автовокзале своих давнишних институтских знакомых, филологов. Они почему-то смотрели на меня как на плебея.

Я предложил Мише послать их, но он меня не понял и остался с филологами в Судаке, а у меня в рюкзаке остался весь наш запас бухла.

В тот день я уехал в Алушту, где пьянствовал с местной молодежью. Купался, спал на пляже. По вечерам пытался писать — опять одни начала.