Новый Мир ( № 6 2009)

с детскими и взрослыми литературными пристрастьями Ксении Атаровой, с курсовыми работами, с эпизодами московских застолий, с фрагментами не написанной пока докторской, и опять Стерн, вот он, в обществе Льва Толстого, а вот, взгляните в семейный альбом, в компании с Прустом и Джойсом, на миг возникает Изя Шамир[2],infant terribleтель-авивской литературной тусовки, но нет Толкиена, Чехов, пожалуйста, без Чехова не обойтись, нашлось место даже Софье Андреевне Толстой, почему нет Толкиена? дурацкий вопрос, так устроена ее Англия, в твоей есть, в ее нет, спроси еще, почему нет Роулинг, пейзаж Ричмонда имеет право на существование в этом мире только лишь как литературный артефакт, только в таком качестве он легитимен, сам по себе Ричмонд условен и неубедителен, убедительность и безусловность сообщает ему английская литература в лице своей полномочной представительницы Ксении Атаровой, вот она, в левом нижнем углу, с пятнами весеннего солнца на руках, на лице, на блузке, и еще раз скажу, хотя и нельзя объять необъятное, путешествие без Ерофеева несовершенно.

«Мой муж был англоманом. Неизменный тост в нашем доме: „Здоровье Ее Величества Королевы Английской! Мужчины пьют стоя!” Может, и на мне женился потому, что я филолог-англист?.. Языка, правда, не знал». Из «Кратчайшего введения» Ксении Атаровой. Подсоветская Россия — страна многообразная и удивительная: уж тот, кто сохранился, — тот сохранился! Из ее же преамбулы к главе «В мире абсурда»: «Нонсенс — чисто английское понятие.

Не спорю — и в России был свой нонсенс — обэриуты. А во многих европейских странах — театр абсурда... Однако для Англии нонсенс органичен, для России — нет. Что до абсурда, это другое. Абсурд трагичен, нонсенс — комичен».

Для России не органичен? Англоман, не знающий английского языка, — не нонсенс? Самый что ни на есть русский нонсенс! Чистой воды.