Новый Мир ( № 6 2011)

а то я все путаюсь, плаваю, забываю…

*     *

 *

Спать под разными одеялами,

А еще лучше на разных кроватях,

Чтоб обходиться формами малыми

Одиночества. Чтобы всех виноватей

Быть один раз, разрушая твое убежище

В шесть утра или как захочется,

Самой затейливой формой нежности

Извиняясь за ночь одиночества.

*     *

 *

С. З.

А когда все-все книжки будут прочитаны

И с земли пересчитаны все-все облака,

Мы придем, честные, к своему учителю

И попросим его — учреди, наконец, День ученика!

Нас немного, но с вечера ранцы собраны,

Форма глажена, в памяти весь урок,

И бесценнее лота с аукциона Sotheby`s

Смысл жизни, найденный между строк.

Приглядись, выбери наиспособнейшего,

Преуспевшего в среднерусской тоске

По своему собственному имени собственному,

Тонущему в неродном языке,

Приласкай, тронь, поцелуй нестриженых,

Стриженым свистни, как ты свистел,

А то — где ты был? — только и спросишь чижика-пыжика,

А он уже вырвался, улетел…

*     *

 *

Раз в неделю на один час

Давали горячую воду.

Мы набирали ванну

И мылись в ней вчетвером:

Сперва годовалый Андрюша,

Потом восьмилетняя Аня,

Потом наша мама Ира

И папа Валера в конце.

Он выходил весь мокрый,

Фыркал из полотенца,

Радовался, что успели,

Радовался, что у нас

Можно в одну и ту же

Реку и дважды

И трижды,

Можно четырежды даже!

И темное замочить.

*     *

 *

Марине Бородицкой

Настроен слух и зрение.

На цыпочках душа,

Все ждут стихотворения,

Листочками шурша,

Бинокль отложен в сторону,

Ладонь дрожит у лба,

Так поезда ждут скорого,

В котором мчит судьба,

Она сейчас на станции

Оставит чемодан

И с песнями и с танцами,

С печеньем прямо к нам!

А мы уж, будь уверена,

Не зря смотрели сны,

Мы знаем, в этой серии

Все будут спасены,

И нет причин печалиться,

Пока в твоей глуши

Идет бычок, качается…

Садись уже, пиши!

Медведки

Окончание. Начало см. “Новый мир” № 5 с. г.

Он, видимо, все-таки смотрел мне в спину, потому что сразу сказал:

— Что?

Я видел в окне свое лицо — оно плавало во мраке как бледный воздушный шарик, сквозь него проступали черные ветки.

— Там кто-то есть. У меня на крыльце. Курит.

Огонек то разгорался, то почти исчезал.

— Вы что, никогда не ждете гостей?

У меня нет гостей, только клиенты. Но с чего бы кто-то из них стал ждать на крыльце, под дождем? Я так и сказал:

— Ну, в общем, нет.

Я представил себе, как надеваю отсыревшую куртку, выхожу под дождь, закрываю за собой одну калитку, открываю другую (при этом на меня сыплются мелкие капли с плетей дикого винограда) и иду к своему/чужому дому, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, кто ожидает меня.

— Знаете что? — сказал он. — А давайте я пойду с вами.