Новый Мир ( № 6 2013)

[2] Ср.: «Романтическая любовь проявляется как непосредственная благодаря тому, что она основана на природной необходимости. Опирается на красоту, — частью на красоту чувственную, частью же на ту красоту, которая может быть представлена вместе с чувственной и через ее посредство, однако же не таким образом, что она проявляется посредством размышления, — но так, как если бы она, все время находясь на грани того, чтобы проявиться, просвечивала через свою оболочку. Хотя такая любовь по сути своей и опирается на чувственное начало, она тем не менее является благородной вследствие сознания вечности, каковое она воспринимает в себя; ибо это как раз и отличает всякую любовь от сладострастия: любовь несет на себе отпечаток вечности» (Кьеркегор С. Или — или. Фрагмент их жизни. В 2-х ч. Перевод с датского, вступительная статья, комментарии, примечания Н. Исаевой и  С. Исаева. СПб., Издательство русской христианской гуманитарной академии; «Амфора», 2011, стр. 491). o:p/

o:p   /o:p

[3] «В институте семьи идет ремонт». Майя Кучерская о новой книге «Тётя Мотя» и не только. < http:// www. pravmir . ru >. o:p/

o:p   /o:p

[4] См. рецензию Александры Гуськовой. — «Новый мир», 2013, № 3. o:p/

o:p   /o:p

КНИЖНАЯ ПОЛКА ПЕТРА ДЕЙНИЧЕНКО

o:p   /o:p

В этом номере свою десятку книг представляет шеф-редактор журнала «Читаем вместе». o:p/

Петр Гуляр. Забытое королевство. Перевод с английского А. Пономаревой. М., «Астрель: CORPUS», 2012, 398 стр. o:p/

Невероятная история о том, как беглец от русской революции сделался китайским чиновником и отправился нести свет прогресса в совершенное Средневековье. Потомка сибирских чаеторговцев Петра Гуляра, без сомнения, вела судьба. Ему было шестнадцать, когда большевики пришли к власти. Он жил тогда вместе с матерью в Москве, и, видимо, в семье сразу поняли, что к чему. Решение двигаться в Китай было далеко не случайным. Перипетии, которых хватило бы на хорошую эпопею, Гуляр плотно упаковывает в одну главу: здесь и бегство из России, и приобщение к даосской мудрости, и работа в американской фирме, и вхождение в чиновничий круг Китая... Но все это подступы к главному, к работе в Лицзяне, ставшем для Гуляра «страной мечты». o:p/

Собственно, именно в Лицзяне Гуляр оказался отчасти случайно. В самом глухом углу дальней провинции Юньнань, среди варваров-инородцев китайские чиновники чувствовали себя неуютно. Основания тому были — суровый высокогорный климат, непривычная пища, дикие горцы, всегда готовые пустить в ход нож... словом, справится бледнолицый простачок с делом — честь ему и хвала, провалится — ну так не он первый, не он последний. «Множество китайцев, служивших в Лицзяне, было заколото ножом или убито иным образом». Задача перед Гуляром стояла совершенно фантастическая — запустить в этом затерянном крае кооперативное движение. Он сам подал идею, что именно в этой плохо контролируемой местности близ границы с Бирмой дело пойдет. Зачем уж это надо было гоминьдановскому правительству в годы войны с Японией — трудно сказать, но все продвигалось на государственном уровне, а с предприимчивостью у подданных Поднебесной всегда все было на высоте. Тут же завертелся мелкий бизнес, затеявший массовое производство шерстяных изделий. o:p/

Оказавшись в Лицзяне, Гуляр почувствовал себя инопланетянином. Привычный мир исчез — нужно было вести себя в соответствии с нормами и обычаями тысячелетней давности, напоминавшими скорее Европу времен Высокого Средневековья. А первым делом ему пришлось взяться за изгнание злых духов: так уж получилось, что в доме, который ему предоставили, прежние жильцы умерли плохой смертью... Довелось ему быть и аптекарем, и врачом, и, разумеется, о кооперативном движении не забывать. o:p/

Как ни странно, Гуляр смог наладить отношения с представителями почти всех народов, населяющих этот край — от благородных ицзя, напоминающих манерами европейских феодалов, и дружелюбных наси, у которых реальная экономическая власть принадлежала женщинам, до загадочных боа. Возможно, помогло как раз то, что Гуляр был чужим для всех и легко овладевал языками местных племен. Привычные стереотипы не сработали — и его очень скоро признали за своего — за лицзянца. Он сиживал в винных лавках госпожи Ли и госпожи Ян, захаживал в бар госпожи Хо, слушал местные сплетни, лечил и разбойников, и аристократов... До тех пор, пока не пришла революционная армия председателя Мао. По счастью, Гуляр смог через Бирму перебраться в Сингапур, где в середине 1950-х и вышли в свет его записки, в которых нет ни снисходительного презрения к не знающим благ цивилизации горцам, ни восторга перед «благородными дикарями», часто свойственного антропологии прежних времен. o:p/

o:p   /o:p

Семен Экштут. Повседневная жизнь русской интеллигенции от эпохи великих реформ до Серебряного века. М., «Молодая гвардия», 2012, 428 стр. («Живая история. Повседневная жизнь человечества») o:p/