Новый Мир ( № 6 2013)

В отличие от достаточно «игрового» сочинения Светланы Егоровой (см. выше), эту вещь можно — условно — отнести к «мемуарной». Однако это не просто воспоминания, это еще и чеканная, лирическая проза, очень интересно «рифмующаяся» с известным произведением под названием «Трепанация черепа» (пера автора предисловия). Добавлю, что если бы меня спросили, как это: написать о тех, кого любишь (пусть большинство уже за чертой), о самых родных и близких, о товарищах по судьбе, о времени, в котором выпало жить, — и написать увлекательно, искренне, с юмором и горячим сердцем, — то я бы мгновенно адресовал сюда, к «Жили поэты». И пишет-то литератор, поэт. «В быту Татьяна Полетаева женщина как женщина — то ключи посеет, то кошелек, то заговорит собеседника до одури, — но в литературе ей бывает присущ реликтовый, „бабий” и здравый, взгляд на вещи, который, думаю, правильней всего приписать ее таланту» (из предисловия). o:p/

В этом же номере продолжается живая, чуть беллетризованная «портретная галерея современных критиков», создаваемая Сергеем Чуприниным. На сей раз — об Игоре Шайтанове. o:p/

o:p   /o:p

Вадим Перельмутер. Перекличка. — «Арион», 2013, № 1. o:p/

Вообще-то В. П. пишет о перекличке Александра Межирова с Владиславом Ходасевичем («Серпухова» с «Не матерью, но тульскою крестьянкой»). Но приводит и другие случаи. o:p/

«Одно из самых известных его стихотворений: o:p/

o:p   /o:p

Мы под Колпиным скопом стоим, o:p/

Артиллерия бьет по своим, — o:p/

o:p   /o:p

написано в 1956 году. o:p/

Десятью годами ранее его сокурсник по Литинституту — тоже фронтовик — Константин Левин написал стихи, которые были напечатаны лишь в восемьдесят четвертом, в единственной прижизненной левинской книге, но вероятно, чуть ли не все поэты из фронтовиков , да и не только поэты, их знали, во всяком случае, мне их цитировали и Винокуров, и Наровчатов, и Ревич: o:p/

o:p   /o:p

Нас хоронила артиллерия. o:p/

Сначала нас она убила. o:p/

Но, не гнушаясь лицемерия, o:p/

Теперь клялась, что нас любила. o:p/

o:p   /o:p

Сходство пережитого на войне — и чужие стихи об этом. Опять-таки двойственность импульса». o:p/

o:p   /o:p

Гарольд Пинтер. Суета сует. Пьеса. Перевод и послесловие Галины Коваленко. — «Иностранная литература», 2013, № 3. o:p/

В крохотной пьесе нобелевского лауреата 2005 года — два действующих лица: мужчина и женщина, тому и другой — около сорока лет. Они разговаривают. «Пьеса вызвала неоднозначные толкования. Майкл Биллингтон считает, что в фашизме, в числе прочего, таится сексуальная сила, являющаяся его политическим эквивалентом. Ханна Скольников страстно доказывает, что пьеса Пинтера — о Холокосте. Пинтер не соглашается с подобной окончательностью оценок» (из послесловия). o:p/

Вослед пьесе идут воспоминания последней жены Г. П. — Антонии Фрейзер. «Гарольд был уверен, что его герои начинают жить своей жизнью, и к этому нужно относиться с уважением. Я вспомнила об этом много лет спустя, когда узнала о случае с Пушкиным, произошедшим во время создания „Евгения Онегина”». o:p/

o:p   /o:p

Алехандра Писарник. «Скиталица по себе самой…». — «Иностранная литература», 2013, № 2. o:p/

Стихи и фрагменты записных книжек. Представление одной из самых оригинальных поэтесс Аргентины (родилась в русско-еврейской семье эмигрантов, выходцев из Ровно; почти все родственники, оставшиеся в Европе, погибли в Холокост). Писарник покончила с собой осенью 1972 года в возрасте 36 лет. Переводчик ее стихов,  П. Грушко, относит А. П. к проклятым поэтам. o:p/

«Мама рассказывала нам о России с ее заснеженными лесами: „…а еще мы лепили из снега снежных баб и нахлобучивали на них шляпы, которые крали у прадедушки…” Я смотрела на них в недоумении. Что такое снег? Почему баб надо лепить? И главное: что это за штука — „прадедушка”?» (перевод Натальи Ванханен). o:p/

o:p   /o:p

Ян Пробштейн. Джон Эшбери. Эскиз на ветру. — «Гвидеон», 2012, № 4. o:p/

Автор переводил и, судя по тексту, плотно общался с крупнейшим (и старейшим) англоязычным поэтом. «В стихотворении, название которого состоит из усеченной пословицы, соответствующей русской „Больше дела” (меньше слов) или „Словами делу” (не поможешь), Эшбери пишет: „…И может, стремленье не взрослеть и есть / Ярчайший род зрелости для нас / Сейчас по крайней мере…”. Социальная неуверенность и неверие в человеческое понимание взаимосвязаны. Отсюда и стремление не взрослеть, сохранить детскость, быть непохожим на других. На первый взгляд кажется парадоксальным, что в творчестве Эшбери, человека вполне благополучного, так сильны мотивы неустроенности, даже некоторого изгойства. <…> o:p/