и то и то сегодня над нами: o:p/
o:p /o:p
бесшумная маневренность облаков, o:p/
приобретающих консистенцию дымки o:p/
и перистого тумана, o:p/
тусклое жерло солнца, на которое не больно смотреть... o:p/
o:p /o:p
Это ли
где обетовано насытиться правдой? o:p/
18.XII.2012 o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
Рисунок o:p/
o:p/
А. и М. Якутам o:p/
o:p /o:p
Утренний ровный свет o:p/
стеклянного потолка. o:p/
На ватмане твой портрет o:p/
рисует моя рука o:p/
твёрдым карандашом. o:p/
И это в разы трудней o:p/
натурщицы нагишом o:p/
и яблок, сравнимых с ней. o:p/
Тем паче нормандских скал, o:p/
призрачных их громад, o:p/
где старый прибой устал o:p/
и стал отступать назад… o:p/
o:p /o:p
Нынче на склоне лет o:p/
всё-то моё добро — o:p/
грифеля беглый след, o:p/
тёмное серебро. o:p/
Но всё светлей и светлей o:p/
ровный лист под рукой — o:p/
без паспарту, полей o:p/
он будет один такой. o:p/
Не вспышки сангины, не o:p/
масло с густым мазком o:p/
у нищих духом в цене, o:p/
а то, как ты мнёшь во сне o:p/
наволочку виском. o:p/
o:p /o:p
2012 o:p/
ПОВЕСТЬ И ЖИТИЕ ДАНИЛЫ ТЕРЕНТЬЕВИЧА ЗАЙЦЕВА
o:p /o:p
Окончание. Начало см.: «Новый мир», 2013, № 5 o:p/
o:p /o:p
Тетрадь вторая o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
1 o:p/
o:p /o:p
Вернёмся назад, когда я работал на Кулуене в Мато-Гроссо. Панфил свозил нас к своёму шурину, за 200 километров по другой стороне реки Кулуене. Встречает нас Константин Артёмович Ануфриев — ето тот мужик, который сидел у дядя Марки Килина, когда первый раз встретились и я спросил, хто из вас дядя Марка. Константин Артёмович ему свояк, у них жёны — сёстры, и в Уругвае дед Садоф Ануфриев ему дядя. Его отец Ануфриев Артём, мать Валихова Марья. У Артёма с Марьяй восемь сыновей и четыре дочери: Фёдор, Иван, Константин, Алексей, Евгений, Архип, Карпей, Илья, дочери Агафья, Евфросинья, Анна и Васса. o:p/
В Уругвае Садоф — кроткий, спокойный, и проживал толькя в деревнях; Артём, наоборот — горячий, непосидиха, в деревнях никогда не мог ужиться и ни с кем, поетому старались где-то жить одне. И вот когда приехали из Китая в Бразилию, оне в деревне долго не прожили и уехали в штат Гояс, город Рио-Верде, там устроились и выбрали Константина как руководителя. Он у их был боле дошлый в проектах, в бизнесах, в банках и так далее. Но все братьи мастера и работяги на все руки, все горячи, характерны, и мать Марья така же. o:p/
Константин вёл весь бизнес, он вёл очень хорошо, обороты шли в ихну пользу, у них была своя земля 5000 гектар, построили шикарныя дома, была хорошая техника, и оне работали день и ночь. Всё шло прекрасно, но где-то Константин ошибся, получил долг, банок стал притеснять. Братьи Константина стали все на брата, и с каждым днём разгоралось у них пламя, схватили винтовки и за братом. Константин бегом, взял семью, в машину, и убежали, и потерялись без вести. Прошло десять лет, Константин оказался в штате Мато-Гроссо, последний пункт, населённый аборигенами, Паранатинга, внутри жунгли, на реке Кулуене. Нашёл какого-то богача, у его на Кулуене 20 000 гектар земли, договорился с нём работать с половине. Богач дал ему технику и деняг, и Константин со своими малыми детями начал чистить жунглю и сеять. Потом появились рабочие, посевы с каждым годом росли боле и боле. Когда мы приехали к нему в гости, он уже сеял 2000 гектар земли. o:p/
Шло всё хорошо, у них было два рабочих немса, но один, по имени Wilson Vagner, с кем жизнь связала, маленькяй, беззубой, незавидный. Ему понравилось, как Константин доржутся, молются, посты соблюдают, строгие дистиплинисты, все порядки соблюдают, и давай проситься к ним в религию. Оне давай его учить, а он всё исполнять. Нам Константин рассказыват: o:p/
— Парнишку надо помогчи, вижу, что хороший с него будет християнин, всё соблюдает и старается. o:p/
Мене чудно показалось, подошёл к нему, стал спрашивать, хто он и откуду. Он на ломаным русским языке стал мне рассказывать, хто он и откуду. Говорю: o:p/
— Можешь говорить на бразильским языке [1] . o:p/
Он отвечает: o:p/
— Я хочу научиться по-русски. o:p/
— Ну давай. o:p/
Говорит: o:p/