Новый Мир ( № 7 2002)

Книгу воспоминаний Варлама Шаламова можно условно разделить на три час­ти: описание Москвы 20-х и 30-х, лагерные (тюремные) воспоминания и записи, посвященные литераторам. Все это составляет семнадцать иногда пересекающихся друг с другом сюжетов. Обрывочность, повторение однажды написанного — это вообще манера изложения материала, характерная для прозы Шаламова, как ни странно, помогающая оценить неслучайность наблюдений, их проработанность.

Центральной в книге вроде бы предполагалась колымская часть — своего рода путеводитель по знаменитым рассказам; ведь именно там принял Варлам свою схиму. Она публиковалась в 1993 году в “Знамени”, и жестокая шаламовская правда почти не выветрилась из памяти: “Писатель не должен хорошо знать материал, ибо материал раздавит его”.

В воспоминаниях о литераторах проявляется свойственная Шаламову категоричность в оценке их творчества и личного облика. Особенно отвратительным предстает поэт Павел Васильев: “Жестокость! — вот какой след мог оставить на земле Васильев-человек”. Васильев хуже “дельца” Солженицына.

Впервые напечатана “Москва 20-х годов” — воспоминания о любимом времени Шаламова — времени юности мятежной. Картинки живой, но вместе с тем уже неуютной Москвы так и встают перед глазами. Иверская и обжорка Охотного ряда, Ленинская-Румянцевская с поэмой Маяковского об Ильиче в спецхране, бутерброды с кетовой икрой и свеклой в консерваторской столовой. Не верится только, что в те годы шла “огромная проигранная битва за действительное обновление жизни”. По-моему, она к тому времени ужебыла проиграна.

Но иного мнения придерживался сам Шаламов, идеализировавший даже чекистов-дзержинцев. Потому и пытался написать сочувственный роман о хозяине Колымы — Берзине, в представлении писателя — честном человеке. В 1929-м судьба свела их в Березниках. Тогда Берзин почти дружески звал Варлама Шаламова на Колыму, и судьба заставила Варлама принять это страшное приглашение...

Иван Солоневич. Две силы. Борьба за ядерное владычество над миром. Роман из советской действительности. М., “Москва”, 2002, 646 стр. (“Наследие Русского Зарубежья”).

Об Иване Лукьяновиче Солоневиче широкий круг отечественных читателей впервые узнал из “Архипелага ГУЛАГ”, но еще долго его имя продолжало оставаться в тени. В 1991 году в журнале “Дон” были опубликованы отрывки из “России в концлагере” и вышла большая статья Дьякова в журнале “Наш современник”. После чего за Солоневичем закрепился неоднократно слышанный мной странный эпитет — “апологет русского фашизма”.