Новый мир. № 7, 2002

Впервые узнал я о драматургических способностях Всеволода Меркулова — автора пьесы «Инженер Сергеев» (под псевдонимом Рокк); о жестокостях Семена Игнатьева, дававшего указания бить арестованных врачей; о страшной, после отставки, судьбе Сергея Круглова. О проигранной битве за пост номер один Железного Шурика — Александра Шелепина — напротив, написано немало. Противоречивая фигура Шелепина, которому еще во время войны, когда ему было чуть более двадцати лет, посвятила поэму Маргарита Алигер, Млечину особенно удалась: это и человек, до последнего поддерживающий шарлатана Лысенко, и один из немногих руководителей органов безопасности, которого, как говорили, совсем не изменила большая власть. Насыщена интересными подробностями судьба руководителя соседнего ведомства — главного милиционера 70-х Николая Щелокова; он, в частности, защищал Солженицына и заключил договор о сотрудничестве советской милиции с финской полицией. А из уст Юрия Андропова, оказывается, звучало: «Держи ты этих гэбистов в руках!» Но что особенно неожиданно — Юрий Владимирович показан неуверенным в себе, слабым человеком.

В книге Леонида Млечина, рассчитанной на массового читателя, но при этом умной и увлекательной, представлена история нашей власти и история сопротивления ей. Автор приводит слова академика Александра Панченко: «Лакеи и холопы говорят: „Такое было время“. Время всегда плохое, а справляемся мы с ним или нет — зависит от нас».

Театральный дневник Григория Заславского

Такого еще не было. Чтобы театральные мемуары открывали рубрику «10 лет без СССР» в общенациональной газете. Чтобы под воспоминания театрального критика она отмеряла одну за другою шесть или семь полос. Чтобы потом там же появилась целая полоса на «тему дня» под общей шапкой «Деграданс» и с подзаголовком: «Статусная интеллигенция не хочет приспосабливаться к новой реальности», на деле же — снова посвященная все той же, но уже наконец вышедшей книжке. И смысл большинства публикаций на этой полосе сводился бы к тому, что по реакции на «методологически-новаторскую книгу» о театральной жизни последних двадцати — тридцати лет можно судить, новый интеллигент перед нами или же законченный ретроград, с неврозами и претензиями советских шестидесятников. Ну а спустя несколько месяцев книга эта получит премию «за талант» (такова объявленная формулировка). И, по слухам, в Министерстве образования уже лежит предложение придать ей статус учебного пособия для последующего переиздания и распространения.

Что же это за книга? И что за такая особая величина? Впрочем, уже, кажется, понятно, что речь — о книге Анатолия Смелянского «Уходящая натура» (М., «Искусство», 2001).

Да, по специфическому резонансу книга Анатолия Смелянского уступает разве что другим скандальным мемуарам последних лет: политическим — Александра Коржакова, литературным — Эммы Герштейн и еще одним театральным — Татьяны Егоровой. Все они — разоблачали. Коржаков написал «всю правду» о Ельцине, Герштейн — о нравах в семье Мандельштамов, Егорова — «всю правду» о Театре сатиры времен Валентина Николаевича Плучека.

Книга Смелянского тоже претендует на «всю правду». Недаром же во вводной главе — «Как сочинилась эта книжка» — автор сообщает, что замысел родился из амбициозного американского проекта — создать многотомную энциклопедию «Советская цивилизация». Потом идея энциклопедии рассосалась, но маховик воспоминаний уже был запущен. В итоге родились «не мемуары, не театральный роман, не документальная повесть, а что-то вроде театрального амаркорда». Звучит красиво, но последствий не объясняет.

Вот передо мной лежит вышедшая недавно книгаСергея Юрского — очередной том из серии «Мой ХХ век» издательства «Вагриус». Называется «Игра в жизнь». Хорошо написана, местами — даже очень. Разоблачения? И они есть. Но шумных споров о ней не слыхать. А разве не было за последние годы других замечательных книг о театре? Издан многолетний труд Ольги Радищевой, написавшей историю творческих взаимоотношений Станиславского и Немировича-Данченко. Труд жизни, пример научного подвижничества. Или — книга Людмилы Стариковой, грандиозный по красоте и цене том, посвященный старинному театру Москвы. Но обошлось без общественных дискуссий, газетных полос, кулуарных стычек. И хвалили их без такой отчаянной страсти, как книгу Смелянского, которую и не хвалили, а скорее защищали.

Впрочем, самых первых своих оппонентов — «двух бывших мхатовских авторов» Михаила Рощина и Михаила Шатрова — Смелянский миролюбиво останавливал просьбой не судить по отдельно опубликованным главам, а подождать выхода книги. И вот она напечатана.