Новый Мир ( № 7 2011)

Бензин, разумеется, — слово не из цветаевского лексикона; впрочем, даже и оно подчеркивает скорее родство, чем различие, прибавляя неизвестную нам деталь к узнаваемому пейзажу. По сути, «Лирика, голос» представляет собой не что иное, как видоизмененные, продолженные «Стихи о Москве», переродившейся, переросшей себя, но оставшейся равно магически притягательной для лирической героини:

 

Летчица? наводчица; начинаю заново,

Забываю отчество, говорю: Чертаново,

Говорит Чертаново, Банный, как прием?

Маша и Степанова говорят: поем.

..............................................

А как стану раздеваться у Садового кольца —

С нервным тиком, в свете тихом обручального кольца —

Слезы умножаются, тьма стоит промеж,

Мама отражается,

Говорит: поешь.

 

Как тут не вспомнить: «У меня — ниматери, нимужа, нимуки» (курсив наш. —ППГ) (М. Цветаева, отрывки из книги «Земные приметы»)? Не знаю, вспоминает ли об этом Степанова; во всяком случае, ее стихи о Москве, о человеке Москвы, окликающем город и заблудившееся в Банных, Хохловских и проч. городских переулках смятенное «я», — из числа лучших в книге, как и стихотворение «А выходишь во двор, как в стакане с простой водой...», где Степанова будто бы отрешается от open-space’овской, поэтической и богемной своей ипостаси, стремясь «попрочистить горло вином и чужой бедой» и прислушиваясь к чужому и гулкому ритму живущего города. Жаль, что наряду с такими стихами в книгу — на правах то ли рекламы, то ли классического «реверанса» сообществу — включены тексты, явно ориентированные на условную поэтическую элиту и призванные подтвердить место, завоеванное Степановой в определенном сегменте «экспертного» поля. Жаль, потому что Степанова — одна из не слишком-то многих поэтов — действительно способна вырваться за пределы указанного сообщества; диапазон ее голоса позволяет преодолеть его рамки и выйти из заранее регламентированного контекста, последовав в этом примеру великой предшественницы — правда, и поплатившейся за извечное «противу всех» нескрываемым пренебрежением «элиты» и фактически крахом прижизненной литературной карьеры.

 

«Литературная учеба», № 1, 2011.

— Давно известный журнал не узнать: с первого номера этого года он вышел в новом, книжном формате. Новая «Литучеба» — это такой журнал «Сноб», потому что с картинками. И еще потому, что в «Снобе» не печатают критику, как в «Литучебе» — художественные тексты. На этом отличия не заканчиваются: даже по-новому оформленная, «Литучеба» по-прежнему не знает, для кого пишет.