Новый Мир ( № 7 2012)

И рядом — написанное вэтотдень 1825 года в Михайловском-Арапове послание Пушкина — Козлову («По получении от него „Чернеца”»). В сноске — короткое объяснение, кто таков Иван Иванович Козлов и что-де ослеп он в 1821 году.  «…О милый брат, какие звуки! / В слезах восторга внемлю им: / Небесным пением своим / Он усыпил земные муки. / Тебе он создал новый мир: / Ты в нем и видишь, и летаешь, / И вновь живешь, и обнимаешь / Разбитый юности кумир. // А я, коль стих единый мой / Тебе мгновенье дал отрады, / Я не хочу другой награды — / Недаром темною стезей / Я проходил пустыню мира; / О нет! недаром жизнь и лира / Мне были вверены судьбой!»

 

Н е л л и  М о р о з о в а. Мое пристрастие к Диккенсу. Семейная хроника.  XX век. М., «Новый хронограф», 2011, 352 стр. («От первого лица: история России в воспоминаниях, дневниках, письмах»).

Я знаю, что во многих семьях хранится первое издание этой хроники с портретом Диккенса — гусиное перо в руке — на обложке. Больше в том издании 1990 года никаких изображений не было, бумага была желтоватой, цена — рубль, тираж — пятьдесят тысяч. Она и по сей день у меня на полке — рядом с любимыми «Басманной больницей» Георгия Федорова и «Воробьем на снегу» Сильвы Дарел.

Книга Нелли Александровны Морозовой служила хорошим противоядием от уныния в те самые «девяностые» и ныне — исправленная и дополненная — тоже вышла всамое товремя. Теперь обложка — твердая, на ней — персонаж из «Пиквикского клуба», тираж уменьшился ровно в пятьдесят раз, а внутри — множество фотографий и факсимиле тюремной переписки родителей 1936 — 1937 годов, вплоть до последней записки отца — на мамином послании из дома — за два дня до расстрела.

Помню, как Лев Эммануилович Разгон сказал мне об этой хронике: «Эта книга — наш патент на благородство».