Новый Мир ( № 8 2002)

Современному читателю наукообразные рассуждения дебютанта об искусстве могут показаться ненужными, но надо учитывать, что в те годы теория утилитарного (служебного) назначения искусства, его обязанность бороться за гражданские идеалы в духе некрасовской формулы «поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан» сохраняла господство в эстетике, хотя ее популярность шла на убыль.

Молодой Чуковский считал высшей доблестью писать именно учено, готовясь к созданию более широких философских обобщений. Следующий шаг в этом направлении он предпринял в статье под многообещающей шапкой «Письма о современности». В этой рубрике появилось единственное письмо: «Индивидуализм. Марксизм. Декадентство»1. В дальнейшем Чуковский меняет амплуа и становится литературным критиком; как философ он после двух первых своих статей, можно сказать, умер.

Тему статьи «К вечно-юному вопросу» подсказал спор о задачах искусства, развернувшийся тогда на страницах либеральных изданий. В начале XX века, с появлением символистов, провозглашавших независимость искусства от всех вне его лежащих задач, сторонники утилитарного искусства вынуждены были активизироваться и заново отстаивать свои позиции.

Включаясь в эти вновь разгоревшиеся дебаты, молодой Чуковский не примыкал к готовым точкам зрения, он пытался нащупать некий третий путь, примиряющий красоту и пользу, и философской опорой на этом пути должна была стать его теория самоценности, или самоцельности, как он ее еще называл.

Публикация первой статьи никому не известного недоучившегося гимназиста на страницах популярной одесской газеты имела свою историю. Едва ли эта статья так просто попала бы на страницы «Одесских новостей», слишком отличалась она от всего, что писалось об искусстве в газете, если бы не сочувствие друга Чуковского тех лет Владимира Жаботинского, печатавшегося в тех же «Одесских новостях» под псевдонимом Altalena (по-итальянски — «качели»). Жаботинский, ставший впоследствии теоретиком сионизма, в годы дружбы с молодым Чуковским был популярным журналистом, тем, что в газетном мире принято называть «золотым пером», и писал в «Одесских новостях» по фельетону в неделю на самые разнообразные темы. Жаботинский ценил философские идеи Чуковского и стиль его ранних писаний. Так что его по праву можно считать «крестным отцом» Чуковского-журналиста, что отражают записи Чуковского, частично пропущенные при первой публикации дневника.