Новый Мир ( № 8 2002)

смахивают

всяческий хлам,

дабы всем Божьим рабам

был виден один

порядок.

А мы?

Нам тоже — только быприбрать,

порядок навести:

не я ведь и не ты,

атот

ist tot.

Кто помер — ничего с собой не заберет,

а ведь добру, поди, негоже пропадать —

так почему бы нам бесхозное не взять?..

2

Давным-давно, жила-была, так получилось:

лаборантка Сим-Сима

открылась —

и правда речь о золоте. О том

колечке именном

на пальце безымянном:

— А это муж

с войны привез!

И надпись на колечке есть:

“Генрих und Гретхен.

Дата”.

— Да ты

что же, Сима,

чужое носишь?

— Ну и что? Мне какое дело?

Сколько зим, сколько лет!

—Не своюты судьбу надела,

оттого тебе счастья нет!

Вор

наказан, хотя и не пойман:

муж твой, Сима, —

специалист

запойный,

а чадо —

исчадие:

с 13 лет —

все пьянь, мужики…

…Разве это,

Сима,

твоя

жизнь?

Молчи и спи — не надо отвечать.

3

Лишь дикари считают явью даже сон;

мы приучились даже в жизни спать

и не трудиться понимать,

что к чему нам снится,

не надеясь добудиться

себя.

Присяга

Варламов Алексей Николаевич родился в 1963 году. Закончил МГУ. Печатался в журналах “Знамя”, “Октябрь”, “Москва” и др. Первый лауреат премии “Антибукер” за опубликованную в “Новом мире” в 1995 году повесть “Рождение”. Живет в Москве.

Если к сосне поднести горящую спичку, она вспыхнет, как свеча.

— От одной спички?

— У нас тоже никто не верил. А потом весь лес спалили.

— Слушай, а как ты думаешь, нам бром в чай подсыпают?

— Да хер его знает.

— А то ко мне в воскресенье жена приезжает.

— Везет...

Мы лежали на сухой земле, глядели, как уходят в небо, сближаясь верхушками, высокие деревья, и курили. Сосны раскалились от зноя, насыщая воздух смолой, и слабо шумели. По устланному ветками небу бежали облака, где-то далеко стучал дятел и скакала с дерева на дерево рыжая белка. Хотелось лежать и лежать. Глаза слипались, земля куда-то проваливалась, а деревья клонились и падали.

— Кончай, перекур! Рота-а! Стройсь.