Но дело даже не в этом. Главное — идея свободы, самочинности, самозванства сегодня, похоже, и становится тем ресурсом, который позволяет России перейти от перепроизводства национальной гордости к производству неплохой петелинской курятины. Пушкинское „самостоянье человека” сегодня актуально не только для владельцев „мерседесов”, а, по сути, для всех. И нет ничего удивительного в том, что новые самозванцы строят храмы во имя Бориса и Глеба <…>. Будь все иначе, „борисоглебцы” еще вчера заставили бы их строить для себя, для самозванцев, бараки в районе Анадыря. Сегодня это уже маловероятно. Сегодня формулой „Что солнышку нашему годно, и он творит” если кто и пользуется, то уже не президент РФ, а пьяный мужик в кураже, который назло жене жрет перед зеркалом ее губную помаду — тюбик за тюбиком, тюбик за тюбиком, и тошно уже солнышку, а он все творит да творит <...>”.
Мария Ватутина.
Фронтовая тетрадь. — “Знамя”, 2005, № 5Неожиданный, кажется, и для самого автора опыт: эти стихи вписаны в ткань воспоминаний ее бабушки, ушедшей на фронт еще семнадцатилетней школьницей. Внучка иногда записывала бабушку на диктофон, удивляясь свежести и художественности рассказанных эпизодов. Каждому из шестнадцати стихотворений Маши Ватутиной предшествует расшифрованный с аудиопленки рассказ. Связь между стихами и воспоминаниями — особенная, там
“„А когда бой закончится, обязательно наступает ‘перемирие‘, чтобы забрать раненых с поля. Они своих берут, а мы своих берем. А уж во время боя или когда перемирия такого не объявляют, вот тогда и бегаем из воронки в воронку, из воронки в воронку. Найдешь раненого — и неси как хочешь. Или сиди, жди мужской помощи, или собаку дрессированную с лодочкой, или сама на себе тащи, если раненый ходячий”.
Время — сейсмической дрожи.
Время — портянки стирать.
Дай передышку им, Боже:
Раненых с поля собрать.
................................
Медленно, плавясь от жара,
Как пастухи по жнивью,
Это идут санитары
Делать работу Твою”.
В окопах атеистов не бывает.
— “Фома”, 2005, № 2 (25)Эта тема представлена, в частности, в интервью писателя
БорисаВасильева— Алексею Соколову.