Новый Мир ( № 8 2006)

А уж про степановско-кедровский литературный “заповедник”, на обитателей и декорации которого я то зло, то нежно наскакиваю в своих “периодических” обзорах, и говорить не приходится. Журналы “Дети Ра”, “Футурум Арт” и “Зинзивер” (издатель всех — Е. Степанов) более чем благоденствуют, а кедровскому “Добровольному обществу охраны стрекоз” стукнуло, кажется, уж 22 года — самый что ни на есть “маяковский” возраст. Главный стихозавр-метаметафорист (сам Константин Кедров), опираясь на матерых стрекозавров и хрупких, но закаленных стрекоз женска пола, проводит бесконечные фестивали, перемещается по миру и выпускает респектабельный “Журнал ПОэтов” с тематически меняющимися названиями своего детища. Весь этот караван идет себе потихоньку к неясной цели, ни на секунду не останавливаясь. Идет, заметим, весьма безобидно и безущербно для окружающей среды. При всем том самое близкое слово, которое у меня все еще подыскивается для определения их деятельности, — это сектантство.

Однако если сравнивать его с тем почти забытым ныне сектантством начала ушедшего века, то нынешнее видится в массе своей инерционным и неколебимо маргинальным, как посредственный, но честный провинциальный музей.

“…И раньше всего мы заметим, что эта секта была не одна. Их было две: московская и петербургская”, — писал в 1913 году в статье “Русские футуристы” Корней Чуковский. И уже через год, продолжая тему, неожиданно итожил: “Секты хулиганством не создашь, вообще ничего не создашь хулиганством. А если бы и одно хулиганство <...> откуда же его внезапный союз с русской литературой и живописью, с русской передовой молодежью, с русской, наконец, интеллигенцией? Сказав:безумие, бред,— вы еще ничего не сказали, ибо что ни век, то и бред, и в любом общественном безумии есть своя огромная доля ума. <…> Почему не раньше, не третьего дня, а как раз в эпоху революций и войн какая-то нечеловеческая сила заставила даровитых и бездарных художников, выразителей наших же душ, нашего же мироощущения, завопить сплошной „рррокалион”, сплошное „зю цю э спрум”, возлюбить уродство, какофонию, какие-то шиши и пощечины, какие-то ослиные хвосты, сочинить стихи из одних запятых, а картины из одних только кубиков?”4