Новый Мир ( № 8 2009)

Но если быть точнее, то все эти лайт-боксы больше всего действительно похожи на окна, но не весенние, а зимние, скажем — февральские, когда метель и вьюга и очень холодно. И шубертовский странник держит зимний путь по нехоженому, а вдали — огни и свет обитаемого жилья, в котором — о, чудо — ждет его спасение.

Царапины, особенно издали, оборачиваются изморозью, ледяным дыханием-мехом, выстлавшим расчетливое холодное полотно. Окна Бродского устроены таким образом, что в них одновременно смотришь как бы с двух сторон — внутренней и внешней. Как будто одним боком ты сидишь у камелька и греешь озябшие руки, но с другой стороны — ты озябший странник, идущий на свет и тепло.

Оттого и витраж, оттого и церковный полумрак, нарушаемый свечением, оттого и «несгораемый ящик / Разлук моих, встреч и разлук», что дома и дымы световой паутиной связаны, опоясаны да спеленуты в единое, неразрывное целое, где нет ничего лишнего, только все самое главное — жизнь от рождения до финала (законченный производственный цикл) и — смерть, которая, как искусство, вечна.

 

«Кома» (2000)

Время года — лето

Вид искусства — инвайронмент

Книга — «Под сенью девушек в цвету»

Песенка — «Тополиный пух, жара, июнь…»

Стихотворение — «Господь, большие города обречены на гибель…»

Стихотворение — «Черная влага истоков мы пьем ее утром и

                         в полдень мы пьем ее ночью мы пьем ее

                         пьем и в небе могилу копаем

                         там нет тесноты…»

Фильм — что-нибудь из раннего Сокурова

Художник — Брюллов или Айвазовский, Кабаков

Поэт — Парщиков, Драгомощенко

Напиток — пиво

«Кома» была «заточена» под конкретное пространство — зал Галереи Марата и Юлии Гельман на Полянке, находившийся в подвале старинного дома с мемориаль­ной доской на борту.

Ты спускался вниз по белой лестнице будто бы в трюм и из предбанника по­падал в просторное белое помещение, посреди которого стоял большой стол, похо­жий на операционный (отметим страсть архитектора к квазимедицинской утвари на колесах), на котором был распят город.

«Распят» — разумеется, красивая метафора, возникающая из-за внутреннего движения внимания вслед за курсором взгляда. Этот умозрительный вихрь, закручивающийся в виртуальную спираль, собственно говоря, и составлял главное содержание инсталляции.