Новый Мир ( № 8 2012)

Второй случай был с Игорем, изобретшим внеочередной сюжет. Как видно, его впечатлил любительский ролик, снятый на мобильный телефон (его купил и ретранслировал центральный канал; купил у каких-то гопников села Сухая Балка). На ролике ничего особенного: тяжелый бег, скачущие пиксели, вспышка вдали. Игоря поразило само сочетание, что вот гуляет в поле сельская молодежь, чисто с мобилкой, и тут из неба страшно гудящий...

Сюжет, которым Игорь с Пашей поделился, неприятнее всего был тем, что в нем что-то таилось — крупица, эмоция, оттенок. Близ глухой деревни падает лайнер. Наезжает туча людей, журналисты, спецы всякие. Аборигены пришиблены и собираются вечерами на тихие посиделки чуть не при керосинке. В этих молчаливых, потрясенных вечерах была какая-то неожиданная для Игоря правда.

Тем свирепей Паша разгромил сюжет. (Конечно, потому и не состоявшийся.)

Итогом деревенских сходок, по Игорю, была мысль: здесь во главе комиссии — министр транспорта, а нам дорогу к селу надо сделать. Идут с челобитной. Тот, выслушав: так я же российский министр, а вы — Украина...

Конец, собственно. Браво. Полный маразм.

Вот такой вот он — Великий Писатель, Игорь свет Александрович...

— А зачем все это собирать? — удивился теперь Паша, листая свежие вырезки в красной папке: отчеты МАК, как всегда, были обильно поразбавлены редакционными советами, как не бояться летать, как дышать в полете при приступах страха, прикладываться ли к фляжке et cetera.

— Это тоже часть нашей работы, — загадочно парировал Максим.

Вот уже несколько дней они сидели вместе, в офисе представительства — на пятом этаже якобы-бизнес-центра, совершенно неинтересного куба за бортом городского проспекта. Куб изображал из себя хай-тек и весь был крыт нечеловечески синим, вырвиглаз, стеклом. Когда ярко светило солнце, машины, мчащиеся по проспекту, буквально избивало сильнейшими да синейшими бликами. Притом не надо быть архитектором, чтобы понять, что за всем этим стеклянно-хромовым пижонством — дешевка, и Паша уже тоскливо знал наперед, что окна тут не открываются, с кондиционерами швах и лейтмотивом будет пластиковая вонь.

Оказалось чуть лучше.

С Максимом они особо и не общались с тех самых пор, когда Паша был салагой и темным полуподпольным, из-за лампы, вечером тощий, чуть усатый Максим показывал свой секрет. Секрет заключался в каком-то марсианском, странно розовом пятне на запястье.

— Что это? — пугался Павлик.