Новый Мир ( № 8 2012)

ГоворитИрина Сандомирская:“Есть большая разница между описанием человеческого распада от первого лица в дневнике очевидца и пересказом от третьего лица. Всякое высказывание в третьем лице превращает того, о ком говорят, в вещь. Есть большая разница между выражениями „у меня моральная дегенерация” и „у него моральная дегенерация”. Сам язык, простейшая грамматическая манипуляция способны отчуждать предмет говорения от самого себя. Чтобы писать в третьем лице, как положено историку, у Сергея Ярова не было готового языка. Перевод из первого лица в третье приводит к этически сомнительным высказываниям о блокадниках: „признаки моральной деградации”, „размывание этических принципов”, „отступление от моральных устоев”, отсутствие „брезгливости” как признак потери „цивилизационного навыка”, утрата „человечности”, „патология” и пр.”.

“Только краем глаза замечает он [Сергей Яров], что достойное поведение могло мотивироваться не только христианскимиценностями(не совсем понятно, откуда они могли возникнуть в массе атеистического населения), но также иубеждениямиипринципами, т. е. феноменами самосознания, а не веры. Оно могло мотивироваться и социалистическими идеалами общественной солидарности и равенства (которые характерны для интеллигенции, равно воцерковленной и невоцерковленной). Оно могло мотивироваться и коммунистическими, в том числе советскими ценностями коллективизма (сначала помогай товарищу, потом себе), которые не имеют никакого отношения к религиозности. Сергей Яров, кажется, исключает также (или упоминает это очень косвенно), что достойное поведение могло диктоваться и соображениями обычной порядочности, принятыми у атеистов. Необязательно было быть святым, чтобы совершать добрые поступки — можно, например, было быть просто сочувствующей соседкой или ответственным коммунистом”.

 

Захар Прилепин.Мои отношения с родиной давно определены. Беседу вела Лада Кашкова. — “Однако”, 2012, № 16.