Новый мир. № 9, 2002

«Страсти» — книга-складень, книга-двойчатка. Были такие книги в старину: на одной странице, рядом с буквицей, изображена заставка — солнце, на другой — луна. Рассказы, написанные под «солнечной» заставкой, — о людях из детства Зингера, евреях «штеттла» — польского местечка начала века. Время волшебным образом (оборот, который к Зингеру очень подходит) «законсервировалось» в этих местечках и этих людях. Круг их жизни очерчен вековечным укладом, исполнением предписанных раз и навсегда обязанностей и ритуалов, следованием заветам отцов и Писания — и в то же время в их жизнь мощно врывается и направляет ее Потустороннее. Вся наша жизнь, полагает Зингер, находится под огромным влиянием мистических сил — не важно, верим мы в их существование или нет.

Герои рассказов сборника, так сказать, «под знаком луны» — те же восточноевропейские евреи, но пережившие Холокост и большей частью успевшие до Второй мировой войны сбежать от Гитлера в Америку. Обычный персонаж «американского» Зингера принадлежит современной, послефрейдовской цивилизации, то есть он уверен, что жизнь познаваема и управляется физическими законами, а человек состоит из нескольких неврозов, нескольких комплексов и нескольких фобий (так же, как другой герой его прозы — человек штеттла, укорененный в иудейской традиции, — точно знает, что жизнь непостижима — все в руках Провидения, полна тайн и чудес, но законы ее едины и записаны в Книге Бытия раз и навсегда).

Размеренного ритма и несуетного мира штеттла давно не существует, с начала ХХ века он вытеснялся на обочину существования громыхающим потоком современной жизни, границы и сердцевина его размывались эмансипацией и реформаторскими идеями в 20 — 30-х, и окончательно он был сожжен в топках Холокоста в 40-е — как кажется, навсегда.

Если на одном «полюсе» у Зингера — «закат европейского еврейства», то на другом должен быть, как можно ожидать, «расцвет еврейства американского» (и — расцвет Америки, созданный евреями — выходцами из Европы). Но в том-то и дело, что ничего похожего там нет. Его «лунные» люди почти всегда живут отраженным светом — светом своей юности, своего детства, а то и воспоминаниями о том, чего никогда не было с ними… Призрачные люди того мира, его давно исчезнувшие запахи, его навсегда ушедшие звуки проникают, «просачиваются» оттуда в мир нынешний — и это решительно и явственно меняет жизнь зингеровских персонажей («Последняя любовь», «Ханка», «Поклонница»). Гости из прошлого кажутся реальнее, чем настоящее героя, — хотя везде указано на мистический характер их появления: их имена не остаются в телефонной книге, номера их телефонов исчезают, сами они пропадают так же внезапно, как и появляются…