Новый Мир ( № 9 2004)

В.Я.Коротко о книгах. — “Сибирские огни”, Новосибирск, 2004, № 4.

Приведу целиком одну аннотацию на книгу, которую я в глаза не видел и вряд ли увижу, — “Собор стихов. Стихи-свидетельства о пути к Христу, написанные поэтами Кузнецкого края” (Кемерово, 2003). “„Настоящая поэзия соединяется с молитвой, а вернее, переходит в молитву”, — пишет в предисловии к книге один из ее составителей, Борис Бурмистров. Таких стихов из двух тысяч было отобрано за три года работы более четырехсот, которые распределились по семи главам. От отчаяния к страданию и покаянию, к обретению веры — таков „сюжет” этой необычной книги, навеянной не только откровением свыше, но и современностью. „Собор поэтов” этой книги состоит из почти девяноста поэтов, чьи жизнь и судьба связаны с Кузбассом”.

В. Я. — это, видимо, Владимир Яранцев.

Евгений Яшин.Бой с тенью. Полемические заметки русского интеллигента. — “День и ночь”, Красноярск, 2004, № 1-2.

“Однажды Андрей Дмитриевич поступил в [областную горьковскую] больницу во время политической голодовки, являющейся протестом против запрещения Е. Г. Боннэр (его супруги) выехать за рубеж к детям. Мне довелось наблюдать его в начальный период голодовки, во время его искусственного кормления и во время выхода из состояния голодания. Многое забылось, но один эпизод я помню отчетливо. Я, пожалуй, был единственный врач, остававшийся с Сахаровым наедине во время исследования. Как-то Андрей Дмитриевич появился в моем кабинете с повязками на локтевых сгибах, причем сквозь бинты проступала свежая кровь. Заметив мой сострадательный взгляд, он сказал: „Вот, Евгений Алексеевич, начали насильно кормить”. Он еще хотел что-то сказать, полагая, должно быть, что мы одни, но я показал ему жестом необходимость молчания и быстро написал на клочке бумаги: „Здесь все прослушивается”. Он печально кивнул головой и более не пытался расширить уровень контакта. Насколько я помню, это была, пожалуй, самая стойкая и длительная голодовка, так что пришлось даже прибегнуть к искусственному кормлению через зонд, что в дальнейшем привело к возможности серьезных осложнений, опасных для жизни. Я говорю здесь об эпизоде с возникновением опасности пролежней пищевода от длительно зафиксированного желудочно-кишечного зонда. К счастью, все кончилось благополучно: зонд убрали, и пациент стал выходить из голодания. К тому же требования его были удовлетворены на самом „верху”. Навещая его с этой новостью в отделении, его жена не удержалась и станцевала „цыганочку””.