Новый Мир ( № 9 2008)

Вотмойфанатизм. Сон; работа; деревья; работа; деревья; “Евгений Онегин” и Блок.

И, если надо, Орлов116.

И благодарность создателю “Архипелага”.

21 августа, воскрес., Москва, утро.Я не вижу вокруг ни одной плодотворной идеи. “Терпимость, — говорит Над. Як. <Мандельштам>.— Без терпимости ничего невозможно”. Это так, да ведь терпимость-то должна быть к идеям, к мыслям, а их нет. В 60-е годы (56 — 65?) общество было окрыленное, потому Самиздат, потому Солженицын. Существовал общественный пафос — пафос разоблачения сталинских зверств, проповедь человечности. Работали одновременно сначала два, потом три гения, обещавшие нам великое будущее (все трое — память о злодействах, плач, воля к человечности) — Пастернак, Ахматова и, наконец, Солженицын. Создавался “Архипелаг”. Откапывались старые клады.

И что сейчас? И где все это?

И долговечен ли был сон?

Увы, как северное лето,

Был мимолетным гостем он!117

Пастернак и Ахматова в могиле, Солженицын в разлуке. Пафос общества угас. Совершается доброе дело — великое доброе дело: А. Д. помогает политзаключенным и говорит о них миру. Но в прежние годы он был мыслителем, а сейчас мысли нет, т. е. и у него — нет.

— Конвергенция, — ответил мне на это Евг. Ал. [Гнедин].

Тут я сказала, что поздно и пора домой... Конвергенция чего с чем?

Нашего бюрократизма с их хищничеством? Лесючевского с Профферами?118

Конечно, Запад я знаю очень поверхностно — по радиопередачам, по газетам — это уровень низкий. И там, наверное, на поверхности — Юрии Жуковы119. А в глубине и интеллигенция существует. Но отсюда ее решительно не видать. Русские же, оказавшись на Западе, либо превращаются в сплошной срам, либо спиваются, либо сходят с ума (и спиваются?), как Толя120... Один и остался там в полном своем величии — Ал. Ис. Я не знаю, верна ли его мысль, но онмыслит. И притом не “плюралистически”, а избирательно. Ведь главная его мысль — нравственность, а в нравственности какая же плюралистичность?

21 августа, воскрес., Москва, утро.Надежда Марковна [Гнедина] обуяна, разумеется, ненавистью к Солженицыну, но по хорошему своему воспитанию со мною старается не спорить и на эту тему молчать. Я нарочно прочла:

Уж эти мне ошибки гения…121

— Это о Солженицыне? — спросила она.

— Да, — сказала я. — О Солженицыне, о Достоевском, о Толстом,

о Блоке... Ошибки Достоевского: 1) церковность и антисемитство;

2) ошибки Толстого — толстовство и “Крейцерова соната”; 3) ошибка Блока — “12”.